Слушая других - [21]
С мозгом и депрессией всё было также.
«Слабохарактерная... Лентяйка... Не могу взять себя в руки. Надо в себя как-то приходить. Не получается... Господи! Хоть ты сохрани меня. Ничего не хочу. Я плохая мать. Не смогу детей вырастить. Они без матери растут. А мать в психушке лежит. Я их люблю... Меня нет. Я не справлюсь с работой. Муж мне изменяет. У меня хороший муж. Надо как-то вылечиться. Обязательно. Все стремятся, а у меня не получается. Вон женщина улыбнулась. Попробую. Нет, не получается... Я люблю своего мужа. Он уже устал от меня. Женщина сказал мне, быть на позитиве... Я здоровая. Я хорошая. Я здоровая. Я хорошая... У меня всё получается... Я всё умею... Я всё могу. Нужно это себе повторять. И нужно чаще улыбаться искусственно. Тогда всё хорошо будет. Так соседки говорят по палате. Надо как-то в колею входить. Выбилась из колеи... Ужасная лень... От таких мыслей настроение еще хуже. Зачем я это пишу?.. Лечение мне помогает. Лечение мне помогает. Лечение мне помогает. После капельницы слабость, кружится всё... Лечение мне помогает. Лечение мне помогает. Лечение мне помогает... Надо повторять. Сил нет. Кнопку какую- то выключили, а где она, чтобы включить, не знаю. Совсем дурная стала. Помогите мне, хоть кто-нибудь. Как мы будем жить?..»
Проанализировав своё поведение я понял, что поступаю как ближайшее окружение Юли — требую от неё срочно перестать быть больной, а потом, поскольку выздороветь за неделю она никак не может, обвинять её в болезни. Пожалуй, это не самая лучшая тактика в лечении.
«Детям нужна мать, а меня рядом нет. Вчера трижды звонила старшей. Надо ещё раз к врачу сходить. Но боюсь. Схожу завтра. Или сегодня... Мне трудно и страшно жить. В основном лежу на кровати... Надо на улицу... Сходила на обед, помыла тарелку... Сказала доктору, что сильная слабость от лекарств, что не справляюсь с делами. Он сказал, что это сейчас нормально и пусть так будет. Я не хочу, чтобы так было. Он ответил, что тоже не хотел бы иметь скошенный подбородок, но выбора нет. Поэтому приходится мириться. Боюсь, что работать не смогу, на что мы тогда будем жить?.. Надо в магазин сходить. Памяти нет совсем. Врач говорит, что это не память, а внимание. А ещё он говорит, чтобы я ждала, что потом будет лучше. Я не верю. Кажется, так будет всегда...»
После очередной изматывающей встречи с Юлией, кто-то из коллег сказал мне:
— Илья Александрович, ты тратишь время.
— Согласен. Но я трачу это время, поддерживая ее.
«Утром тяжело подниматься. Сильная тревога и тоска грудь дерёт... Очень плохо... Дурные мысли в голове, очень дурные... Я никчемный человек. Пойду к Илье Сергеевичу... Он сказал, что так надо, что так и должно быть. И отправил меня на улицу погулять... Я никчемный человек. Доктор говорит, что моя никчемность — неадекватна, что я „кчемна“ Что это не я, а депрессия говорит... Я ничего не могу делать... Я слабовольное сознание... Доктор говорит, что я оцениваю себя и будущее через призму депрессии, что моё восприятие неадекватно... На что мы будем жить? Я плохая мать, ненавижу себя!.. Вечером лучше было. Я подумала, что я здесь делаю? Надо домой. Позвонила мужу. Разговор услышал мой доктор и отобрал сотовый. Ещё и язык показал...»
— На что мы будем жить? Я боюсь нищеты...
— У вас же есть машина?
— Да... две...
— У вас две машины и вы боитесь нищеты?
— Ну... Муж денег не даёт... Никогда не даёт... Ничего детям не покупает.
— У него нет денег?
— Ну, он говорит: поедем вместе, я ведь не знаю, что для девочек надо купить. Ты покажешь, а я заплачу.
— А вы?
— А я не могу, у меня бессилие, я с кровати встать не могу... Я так боюсь нищеты...
«Почему я просто не могу умереть?.. Илья Андреевич спрашивает про мысли убить себя. А я не могу себя убить — я трусиха. Вот заснуть бы и не проснуться... И всё... Ни больницы, ни тоски, ни мыслей, ничего нет... И мне было бы сразу легче...»
Сейчас мне кажется, что самое большое, что я мог для неё сделать — это просто быть рядом, вместе переживая её страдания. Нет, мы не ревели с ней под одним одеялом. Но мы молчали вместе. И я в десятый или сотой раз выслушивал её переживания, лишь для того, чтобы она за ночь вновь пополнила свои запасы уныния и тоски.
«Опять проснулась с тревогой... Господи, дай мне силы. Я здоровая, я здоровая, я здоровая, я здоровая... В магазине тревога сильная, чуть ли не бегом вернулась в отделение. Как дура... Я схожу с ума... Я взрослая женщина, а в магазин сходить не могу, боюсь... Сегодня меньше думаю, какая я плохая. Женщины в палате всех обсуждают, наверное, и меня, когда я выхожу... Бу-бу-бу... Муж вечерами на заправку ездит. Наверное, изменяет. Мог бы и днём заправиться... Я спросила у Ильи Ивановича, знает ли он какие- нибудь молитвы для меня. Он сказал, что знает одну. Как же там, было?.. «Господь мой, сделай так, чтобы враг заметил меня вторым...». Не думаю, что мне это подойдёт...»
— Подождите, у вас два дома?!
— Да... Мы строим один, большой, а во втором живём.
— И вы боитесь нищеты?
— Ну, это с детства всё...
— Порой мне кажется, что слишком многое оправдывается детством.
Хотя эта книга читается как увлекательный роман, его содержание — необычный личный опыт Джеймса Тваймана, сопровождавший его знакомство с Детьми Оз — детьми с необычайными психическими возможностями. Объединяет столь непохожих между собой детей вопрос, который они хотят задать каждому из нас. Приключение, которое разворачивается перед нами, оказывается не просто увлекательным — вдохновляющим. И вопрос этот способен круто повернуть жизнь каждого человека на этой планете.О чем же спрашивают нас эти дети?«Как бы выглядел наш мир, если бы мы все немедленно, прямо сейчас осознали, что все мы — Эмиссары Любви?»Такую книгу вы захотите подарить вашим друзьям — не только взрослым, но и детям тоже.
Книга, которая лежит перед вами, познакомит с историей гипноза, тайнами сознания и подсознания, видами внушения, методикой погружения в гипноз, углубления гипнотического состояния и выхода из транса.
Книга является первым в России историческим очерком трансперсонального проекта в российской культуре. Авторы книги, доктор психологических наук, профессор Владимир Козлов и кандидат философских наук Владимир Майков, проанализировали эволюцию трансперсональной идеи в контексте истории психологии, философии, антропологии и духовных традиций.Во втором томе исследуется русская трансперсональная традиция и выявляются общие характерные особенности трансперсональной парадигмы в России и трансперсонального мировоззрения нашего народа и великих российских мыслителей.
Осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. В таком сновидении спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Эта книга уже является классическим произведением в области изучения сновидений и, наверное, еще долго будет оставаться одним из главных руководств для тех, кто следует по пути самопознания.
Жизнь – это наша марафонская дистанция. Если терять силы на стрессах и неприятностях, то едва ли мы доживем до достойного финиша. Успешный человек отличается от неуспешного не тем, что не падает, а тем, что умеет подниматься. Мудрый от обывателя отличается не тем, что не реагирует на стрессы и неприятности, а тем, что эта реакция скорее философская, чем злобная или страдальческая. Страхи, трудные люди, обиды, неуверенность, потери были и будут всегда. Вопрос только в том, управляют они нами или мы учимся управлять ими.Эта книга о том, как приобрести эти бесценные навыки.
Название этой книги говорит само за себя — «Как стать успешной стервой, которой все завидуют». Замечали ли вы, что «серую мышку» никто никогда стервой не назовет? А если женщина, наоборот, активно борется за «место под солнцем» и за свой «кусочек счастья» — пожалуйста, готов ярлык: стерва. Может быть, это слово имеет позитивный смысл?Автор полагает, что это безусловно так. Ведь основные черты характера стервы — самостоятельность, прагматичность, высокая адаптивность и беспощадность к себе. Стерва принимает важные решения сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.