Слушается дело о человеке - [50]

Невзирая на слабость, больной слушал ее гораздо внимательней, чем ей казалось.

— Нет, не повсюду. Нам бьет в нос болотная гниль. Но этих болот вовсе не так уж много. Ты посмотри только, как героически, как замечательно живут простые и незаметные люди. Понаблюдай за ними. Поверь мне, все дело в том, что добродетель всегда держится в тени, а подлость назойливо лезет в глаза. Мы живем в ужасающей суете, и до нас долетают только очень громкие звуки. Добро можно преследовать, уничтожить его нельзя. Оно явилось на свет, оно будет жить вечно.

Он закрыл глаза и снова уснул. Жена на цыпочках вышла из комнаты.

На другой день он почувствовал себя лучше. Разумеется, о том, чтобы встать, не могло быть и речи. Врач велел ему лежать. Между бодрствованием и сном, между ясным сознанием и бредом, между радостью и тревогой прошла целая неделя.

Однажды вечером, когда Мартин лежал весь в поту, кто-то неожиданно позвонил у дверей.

Люциана отворила. Перед ней стоял незнакомый человек. Он казался расстроенным и испуганным. Прерывающимся голосом незнакомец попросил извинить его за столь позднее вторжение. Ему необходимо тотчас же поговорить с господином Брунером, поговорить немедленно.

Человек был так взволнован, что Люциана не решилась отказать ему в просьбе. Она молча посторонилась и медленно, словно желая выиграть время, впустила незнакомца в переднюю и попросила его сесть. Потом тихо притворила дверь. А может быть, лучше попросить его уйти? В эту минуту в передней появился Мартин.

— Ты куда? — спросила она, оторопев. — В каком ты виде! Какой пример для детей!

Он засмеялся, плотней запахнул халат и, проходя мимо вешалки, снял с нее толстый шерстяной шарф.

Насилу сдерживая волнение, поздний гость изложил свое дело:

— Пожалуйста, помогите мне! Все зависит только от вас. На вас вся моя надежда. Умоляю, не прогоняйте меня!

Брунер слушал его внимательно.

Незнакомец был вне себя от страха за судьбу своей дочери. Теперь Брунер вспомнил. Он уже видел этого человека, — тот приходил к нему на прием в магистрат.

— Я узнал, что вы временно отстранены от должности. Просто не понимаю, как это возможно. Но вся моя надежда на вас. Только вы, вы один можете мне помочь разыскать девочку. Она не вернулась вчера из школы. Никаких следов. То есть, простите пожалуйста, подружка видела, как она села в машину с каким-то человеком в иностранной форме. Это было по дороге к… Но, боже мой, что с вами? Вам дурно?

Только сейчас рассказчик заметил странное одеяние и бледность хозяина дома.

— Да нет, пустяки! Мне велели лежать в постели, но я уже совсем здоров.

— Простите, я не знал, — сказал человек и покачал головой. Он совсем растерялся. — Понятия не имел. Извините. Что же мне делать?

— Ничего, — решительно сказал Брунер. — Ровно ничего. Ступайте домой и ждите, покуда я поймаю вашу сбежавшую дочку.

Измученный тревогой отец вскочил с места и схватил хозяина дома за руку.

— Благодарю вас. Разумеется, я мог бы обратиться в полицию и заявить, что Сибилла пропала. Но это вызовет скандал. А в таком деле нужно действовать очень деликатно.

— Охотно сделаю все, что только в моих силах, — сказал временно отставленный чиновник и попросил своего нежданного клиента еще раз повторить подробно все обстоятельства дела. Потом они простились, и он стал одеваться.

— Что ты собираешься делать? — спросила удивленная Люциана, увидев, что Брунер бреется.

— Поймать упорхнувшую пташку, — пошутил Брунер, соскабливая с лица мыльную пену. — Сибилла исчезла два дня назад.

«Но ты… но ты… сошел с ума», — хотелось крикнуть ей, но вместо этого она сказала:

— Но разве ты уже выздоровел?

Мартин кивнул, он не мог говорить. Он и так уже успел порезаться.

— Я скоро вернусь — ночью, в крайнем случае на рассвете. — И он потер лицо квасцами. — Не волнуйся, Люциана.

— Неужели это так спешно? — заметила она.

— Очень! Я догадываюсь, где она находится. Но завтра ее может там уже не быть. — Он ополоснул бритву, положил ее на стол и повернулся к жене.

— Приготовь чашку чая и что-нибудь поесть. Хорошо? И дай мне, пожалуйста, теплую фуфайку.

Люциана покачала головой и подала ему все, что он просил.

Немного погодя, облаченный в вязаный жилет, пальто и шерстяное кашне и запасшись коробочкой с лекарством, он вышел из дому. Люциана не могла уснуть. Только бы Мартину не стало хуже, только бы он опять не расхворался. Она лежала, прислушиваясь к спокойному дыханию детей. Вдруг она вспомнила лицо незнакомца, его тревогу. Еще бы! Девушку необходимо вернуть. И снова ей представился Мартин, лежащий в жару. Наконец она задремала. Когда она проснулась, на дворе пели птицы. Она продолжала лежать с открытыми глазами. За окном подымался серый рассвет. Часы тянулись медленно, медленно. Наконец наступил день. Люциана встала и принялась за работу. Думать было уже некогда.

Неожиданно отворилась дверь. В комнату вошла какая-то закутанная фигура. Кот Мориц выгнул спину дугой, шерсть на нем встала дыбом.

— Вот и я! — смеясь, заявил Мартин.

— Ох! — вскрикнула Люциана. — Это ты! А девушка?

— Тоже вернулась. Она дома — у отца, матери и сестры — и переходит из объятий в объятия.