Слушается дело о человеке - [23]
Приятное тепло разлилось по их внутренностям. Под тихую музыку они начали свой ужин. Челюсть советника ритмически двигалась в такт нежным звукам, и приятный хруст наполнял комнату, в которой стоял аппетитный запах ветчины и маринованных огурцов.
— Еще капельку горчицы, золотая рыбка, — попросил он. Рыбка кивнула и подала ему тюбик с горчицей.
— У тебя все особенно вкусно! — сказал он и пробормотал еще что-то совершенно нечленораздельное. Хорошенькая пухлявочка засмеялась, обнажая зубки, в которых торчал замечательный кусочек корейки.
— Ах, оставь, любимый, ведь все устроил ты, — пролепетала она в ответ. — Я здесь совершенно ни при чем.
— Ни при чем? — возразил советник, продолжая застольную беседу. — Ты говоришь, ни при чем? При всем, повторяю я. Что толку в этом ликере, если бы его горячие капли не смачивали твоих красных губ? Что толку в этом южном вине, если б огонь его не зажег такую очаровательную бабенку? Скажи, я хорошо описал тебя? Совсем как в романе, правда? Знаешь, мне кажется, я мог бы стать настоящим поэтом, будь у меня только время. И я воспевал бы тебя в каждой моей строчке.
Рыбка покраснела от восторга.
Настроение становилось все лучше.
Они кончили ужин, встали из-за стола и пересели в удобные кресла. Прозрачный дымок сигарет окутал их лица. Они пересели с удобных кресел на еще более удобный диван. Приглушенная мелодия неслась из радиоприемника и звучала у них в ушах. Более удобной мебели в комнате не было, на этом диване они и приземлились. Ведь мог же Альфред Зойферт позволить себе полный отдых и полный комфорт! Да, на плечи этого человека были возложены две важнейшие задачи: он обязан был выступать и в качестве уважаемого владельца весьма процветающей лавки, расположенной в предместье, и в качестве представителя городского населения, советника магистрата, который был приведен к присяге и занимал пост главного уполномоченного по жилищным вопросам.
Сколько неприятностей и огорчений, сколько скандалов и грубейшей ругани! Нет, ему необходим полный отдых! Но жена совершенно неспособна понять его. Она всегда бранится и кричит, что все эти официальные должности и обязанности никому не нужны, что в них нет ровно никакого толка.
Он же молча и преданно нес на своих плечах бремя власти и почета, независимо от того, стоял ли он за прилавком, торгуя деликатесами, или сидел за канцелярским столом, торгуя квартирами, то есть наоборот… (Он иногда решительно запутывался в своих обязанностях.) Но чем бы он ни занимался, он всегда прежде всего ощущал себя советником магистрата. С головы до пят. Вовсе не так легко, как кажется, никого не обвесить, никого не обмерить, и, черт подери, это требует нервов! Устоять против подобных соблазнов могла только подлинно сильная личность.
Правда, Зойферту не дано было участвовать в большой игре, да он и не стремился к авантюрам. Но его вовлекли в них лица, которые поддерживали кандидатуру Зойферта на выборах, не считаясь с его желаниями. В самых сокровенных тайниках его сердца таилось желание остаться скромной маргариткой, одной среди многих в поле, — иначе говоря, солидным лавочником, торгующим солидным товаром, — и не переселяться в пышные сады под слепящий блеск солнца. Но, увы! Раз уж он попал в такое положение, ему волей-неволей пришлось покинуть свое скромное убежище и разыгрывать вельможу.
Вот почему Зойферт считал себя в полном праве подыматься на третий этаж к своей рыбке, покуда супруг ее был на работе.
Поздним вечером, несколько утомленный, он покинул этот дом и, садясь в свою машину, услышал, как кто-то его окликает. Сперва советник решил, что вернулся супруг рыбки. Но нет, он не мог так рано уйти с работы.
— О господин Зойферт, так поздно и все еще по служебным делам? — снова сказал кто-то за его спиной.
Ужасное предчувствие овладело советником: Второй нос!
— Ну, разумеется, — быстро ответил советник, не оборачиваясь. — Я просто не справляюсь со своими обязанностями. А уж лавку я совершенно забросил.
Неожиданно голос схватил его за плечи и повернул к себе.
Зойферт увидел пристальные, вернее пронзительные глаза, которые, невзирая на темноту, так и сверкали на лице Генриха Драйдопельта.
— Да, да, понимаю. Тяжело быть слугой двух господ. Дело дрянь. Ничего не выходит, просто сил не хватает. Может пойдем выпьем?
Советник вздрогнул. Голова у него трещала. Нет, его нисколько не тянуло сейчас к ночным развлечениям.
— Охотно, конечно, очень охотно, — пробормотал он, — разумеется… Но я занят, вы понимаете, служебные обязанности, и, кроме того, меня ждет жена. Может быть, как-нибудь в другой раз — завтра?
Он слегка махнул рукой, вошел в машину, дал газ и уехал. Но ему казалось, что его преследует немое ухмыляющееся лицо.
А Драйдопельт решительно зашагал по направлению к главной улице, куда его вел второй нос. Через некоторое время он действительно увидел нескольких человек, стоявших возле пивной. На первый взгляд могло показаться, что на них одинаковые мундиры с одинаковыми петлицами и одинаковыми пуговицами и даже одинаковые фуражки с одинаковыми кокардами. Но, подойдя ближе, он увидел, что одеты они все по-разному и шляпы на них самого различного фасона.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..
«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.