Слуга Жнеца - [16]

Ворг кивнул.

– Верно. Пока пускай делает что-нибудь полезное. А нет, так давай ее к Теонарду посуду мыть или, так и быть, ко мне. Только у меня нет посуды, а в землянке она и за ночь загнется. Главное Тарнату не отдавать, а то потом точно солнечные эльфы войну объявят.

Каонэль посмотрела на него хмуро. Из узкого, как щель, окна прилетел поток ветра и раскрыл края плаща, открыв идеально выточенную фигуру, в тугих кожаных доспехах.

Вместе с ветром прилетела стайка листьев, один закружился над эльфийкой и опустился в декольте. Она нарочно медленно опустила в него пальцы, под пристальным наблюдением вытащила. Когда ворг, наконец, захлопнул рот и отвел взгляд, Каонэль поднесла лист к носу.

– Из Поломанной рощи принесло… – проговорила она, втягивая воздух.

Серая сунула лист обратно в вырез и сомкнула края лацерны. Со стороны ворга послышался разочарованный вздох.

Каонэль продолжила:

– Правильно решили. Для общего блага солнечную лучше отправить подальше, чтобы ее маленькие глазки и острый барсучий нос не лезли в чужие дела. Иначе она своей легкостью и чистотой нам всю Цитадель перепачкает.

Лотер и Теонард переглянулись, ворг проговорил задумчиво:

– Смотрю, ты ее очень полюбила. Аж глаза, горят. Молодец, что отряд развернула. Только если мы отправим обратно посла, разве в Эолуме не обозлятся?

– Если добровольно уедут, – сказала эльфийка. – Все в порядке будет. Боюсь лишь, что вы не выдержите и начнете драться. А тогда точно ничего хорошего не выйдет.

Ворг демонстративно оскалился и показал длинные, как у медведя, клыки.

– С удовольствием подрался бы. Только Теонард не пускает. Говорит, надо умом, а не мышцами. А ты их чего гонишь?

– Как тебе сказать, – уклончиво произнесла серая. – Не хочу, чтоб кого-нибудь из них убили. Или они кого, что более вероятно.

– Не позволю! – прорычал полузверь. – До последней капли крови буду биться. Даже не за воргов. Мы народ самостоятельный. А просто потому, что высокородные.

– Вот-вот, – подтвердила эльфийка.

В этот момент входная дверь скрипнула, Теонард потянулся к мечу на поясе, но видя, как ухмыльнулся ворг и скривилась эльфийка, опустил руки, принимая позу, достойную хозяина башни.

Через пару секунд из прохода появилась утонченная эльфийка с кожей, белей чем весенний снег. Глаза, словно само небо, края платья из паучьего шелка колышутся при каждом шаге, а содержимое декольте передавлено и стремится наружу. На голове высокая прическа, обрамленная темно-синими камнями. В ушах длинные серьги с такими же драгоценностями, настолько крупными, что оттягивают мочки. Но острые кончики гордо торчат вверх.

Белокожая смерила изумленным взглядом Каонэль и, высоко задрав подбородок, проследовала на середину зала.

Остановившись, присела в коротком поклоне и произнесла высоким голосом:

– Приветствую Хранителей Золотого Талисмана.

Высокородная повертела головой и остановила взгляд на Лотере, тот все еще скалится, а левый клык длиннее правого. Он оглянулся, ища, на кого могла бы таращиться солнечная, потом озадаченно хмыкнул.

Теонард недовольно сморщился, Лотер проговорил вместо него:

– Виделись уже. Кстати, нужно стучаться, когда входишь в чужой дом. Такому в Эолуме не учат? Так вот учу, почти бесплатно. Надо стучаться. Это Теонард у нас сегодня добрый, а если к гоблину, или, не к ночи будет сказано, огру зайти… Тот и сожрать может. Как тебе у нас? Не дует?

Белокожая слегка повернула голову, кивнула настолько сдержанно, что будто и неживая вообще. Спина прямая, подбородок демонстративно поднят, словно на голове корона, и если резко дернется – свалится.

Она равнодушно улыбнулась, Лотер покосился на Каонэль, та оперлась спиной на стену и молча смотрит на высокородную. Глаза полыхают, как маленькие солнца, кончики ушей подергиваются.

Теонард подложил в костер полено, потревоженные угли пыхнули искрами, а те растаяли, так и не долетев до пола.

– Ты вот что скажи, – начала он, потирая подбородок, – зачем фермеров задирали? Понимаю, люди, эльфы, вражда. Но тут как бы надо ответ держать.

Высокородная снова улыбнулась и проговорила серебристым, как ручей голосом:

– Не представляю, о чем речь.

Каонэль фыркнула, солнечная даже не удостоила ее взгляда. Теонард покосился на ворга, тот пожал плечами и достал из кармана очередную кость, через секунду она скрылась во рту, послышался сочный хруст.

– Значит, – произнес Теонард терпеливо, – ты не в курсе, что твой отряд устроил зрелище на окраине?

– Разумеется, нет, – осветила Генэль мирно. – Я ведь посол, а не гвардеец или командир. Такими вещами следует заниматься эльфу подкованному и умелому в военном деле, а я эльфийка. У меня другие задачи.

Ворг спросил:

– Это какие, позволь узнать?

Высокородная улыбнулась так, что показалось, в зале стало чуточку светлее.

– Исключительно защищающие интересы всех эльфов, – ответила Генэль.

С другой стороны зала донесся едкий голос серой.

– Даже мои?

Генэль бросила на нее быстрый взгляд и улыбнулась, как кошка, поймавшая мышь. Каонэль ответила ей многозначительной ухмылкой и покачала головой, стягивая края лацерны.

Остальные хмуро, но с интересом наблюдали за противостоянием двух эльфиек. Даже молчаливая Мелисс высунула каменный клюв из тени.