Слуга - [13]

— Похвальное качество! — с готовностью согласился Христофор.

— Поэтому я рассудил так — попросить о помощи независимого, так сказать, эксперта. Частное, так сказать, незаинтересованное лицо. Пусть даже это обойдется мне дороже.

— Понимаю. И мы, заверяю вас, сделаем все чтоб не разочаровать вас. Мы постоянно работаем с сервами всех возможных моделей и марок, любой ремонт для нас просто пара пустяков.

Голос Христофора можно было сгущать и добавлять в чай вместо липового меда — такой он был густой, завлекающий и сладкий.

«Хитрый, хитрый, хитрый старик, — подумала я, для вида отстукивая какую-то белиберду на клавиатуре рациометра, — хитрый, жадный, расчетливый. Но все же в тебе есть что-то интересное.»

Зачем Ласкарис позвал меня было ясно. Разумеется, мои консультации никому здесь не требовались, ремонт сервов и его особенности не имеет отношения к юриспруденции, если это только не касается протоколов, актов, договоров и прочей документации. А вот молоденькая секретарша за рациометром — это уже другое. Она может придать недостающего старым стенам и гобеленам лоска. Впрочем, если Ласкарис рассчитывал, что мой вид заставит клиента растаять и потерять бдительность, тут даже он ошибся — Аристарх внимания на меня ничуть не обращал. Быстро сообразив, что из всех присутствующих специалистом по чарам я-то уж точно не являюсь, он избрал своими собеседниками Марка и Христофора, меня не замечая вовсе.

Это было даже удобно. Юрист должен всегда смотреть на ситуацию со стороны, а уж если ситуация сама так складывается…

— Опишите, пожалуйста, что именно случилось с сервом, — попросил Марк. Он выглядел собранным, внимательным, уверенным, точно был крупнейшим специалистом по домашним дроидам во всей Халдейской фемме. — Какие-то тревожные признаки? Серв отказывается подчиняться? Неловко двигается? Хромает?

— Нет. Не совсем. Я имею в виду, он ведет себя странно, но это не сразу бросается в глаза. Он выполняет приказы — мои, моей супруги и нашей горничной, я не помню ни единого раза когда бы он отказался повиноваться.

Марк удовлетворенно кивнул — видимо, это снимало многие проблемы.

— Тогда что же?

— Он… — Аристарх несколько секунд подбирал слова, поглаживая узкой ладонью столешницу. Чувствовал он себя неуютно, я заметила это, потому что с самого начала исподволь наблюдала за его глазами и руками. Так скованно и в то же время раздраженно может чувствовать себя человек, который готовится сказать что-то важное, но боится, что это прозвучит откровенно глупо или непонятно. — Понимаю, это может показаться странным. Ей-Богу, это точно покажется вам странным, господа, — он издал смешок, колючий и резкий, как некстати выскочившая диванная пружина. — Только не подумайте, что я не отдаю себе отчета в своих словах или вовсе выжил из ума! Дело в том, что серв странно на меня смотрит. Со злостью.

Марк подался вперед в своем кресле, Христофор засопел, пряча глаза.

Приехали. Первый мой клиент — и душевнобольной. Хорошо начали, что тут скажешь. Что ж, каков работодатель, таков и клиент.

— Мммм… Видите ли, дело в том, что серв не может испытывать любые эмоции, а тем более выражать их, — мягко, как ребенку сказал Марк. — Весь разум серва находится в его церебрусе, но чары, заключенные в нем, отвечают только за рациональные, реальные показатели. Каков бы ни был серв, он может только лишь исполнять простейшие команды, не придавая им какого-либо смысла. Это же не человек.

— Об этом я и говорил. Это звучит странно. Но когда он смотрит на меня…

— Глаза серва — не более чем объективы. Это сложные устройства, но и они не могут выражать чего-либо.

— Вы просто этого не видели! — Аристарх раздраженно шлепнул себя по колену. Вид он имел до крайности нелепый. — Я и сам понимаю, что серв — просто железный обрубок с чарами внутри. Машина. Аппарат. И уж поверьте я никогда не был мистиком! Но тут… В общем, мне как-то не по себе.

— Сигару? — торопливо предложил Христофор.

— Благодарю, — Аристарх взял протянутую сигару, обрезал кончик серебряным ножичком, извлеченным из жилетного кармана, и закурил ее, однако успокоенным не выглядел. — Воля ваша, а с сервом этим что-то не то. Каждый раз, когда он на меня смотрит, на душе точно кошки скребут. Ну точно присматривается… В спину смотрит. И молчит. Идешь, бывало, по коридору, а он как глянет — аж тошно.

— Очень… очень интересно, — пробормотал Христофор с деланно-задумчивым видом. — Рассказывайте дальше. Он что-то еще делает? Ходит за вами? Может, вы заметили в его действиях какую-то… угрозу?

— Нет. Больше ничего. Он делает все по дому, слушается меня, и, разумеется, ни разу не поднял на меня руку. Этого не хватало, — Аристарх неестественно рассмеялся. — Но этот взгляд… Он не всегда так смотрит. Обычно стоит в углу, бездушный как сосновое полено. Супруга говорит, днем он ведет себя как всегда. Когда я прихожу со службы, он встречает меня, подает газеты, наливает кофе. Все как обычно, словом. Услужливый и не без такта. В первый раз это случилось после ужина, две недели назад. Я уже собирался отойти ко сну. Все в доме уже спали, а мне вздумалось спуститься вниз, захватить в кабинет кое-что из служебных бумаг — портфель стоял в прихожей. И, не знаю зачем, я приоткрыл дверь в чулан, где стоял серв.