Случайный турист - [88]

Шрифт
Интервал

– Да, это понятно. А сколько лет моему котлу?

– Минутку. В июле будет три года.

– Конечно, я бы хотел продлить полис.

– Замечательно. Я пришлю вам новый договор, мистер Лири, и спасибо за…

– Замена бака по-прежнему входит в договор? – спросил Мэйкон.

– Да, все пункты сохраняются.

– И ежегодный техосмотр.

– Да, конечно.

– Это хорошо. Помнится, другие фирмы такую услугу не предлагали.

– Значит, я пришлю договор, мистер…

– Но все как раньше: я сам назначаю время осмотра.

– Да, это на усмотрение клиента.

– Может, я сейчас определюсь с датой? Это возможно?

– Этим занимается другой отдел, мистер Лири. Я пришлю договор, там все написано. До свиданья.

Мортон повесила трубку.

Мэйкон тоже.

Подумал.

Ужасно хотелось поговорить, все равно с кем. Вот только позвонить некому. В конце концов Мэйкон набрал точное время. Женский голос ответил, не дав отзвучать первому гудку (дама-робот не боялась выглядеть торопыгой). «Точное время… один час… сорок девять минут… десять секунд…» Какой приятный голос. Красивый, мелодичный. «Точное время… один час… сорок девять минут… двадцать секунд…»

Через минуту автомат отключился. В трубке щелкнуло, пошел длинный гудок. Мэйкон почувствовал себя отвергнутым, хотя понимал, что это глупо. Он нагнулся погладить кошку. Та вытерпела ласку и сразу отошла.

Ничего не оставалось, как сесть за машинку.

С путеводителем Мэйкон опаздывал. На следующей неделе предстояла поездка во Францию, а он еще не дописал заключение по Канаде. Всему виной лето. Как в такую пору усидеть взаперти? Путешественникам следует помнить, напечатал Мэйкон и засмотрелся на россыпь белых азалий, трепетавших в цветочном ящике за окном. В бутонах копошились гудящие пчелы. «Я и не знал, что пчелы уже вылетели, – подумал Мэйкон. – А Мюриэл знает? Она помнит, что может сотворить с Александром одна-единственная пчела?»

Следует помнить, перечитал Мэйкон, но внимание уже рассеялось.

Она такая беспечная, такая бездумная; удивительно, как он ее терпел? Эта ее жуткая привычка слюнявить пальцы, когда листает журнал, эта ее манера определять размер словом «огроменный». Никаких сомнений, что она не помнит о пчелиных жалах.

Мэйкон снял трубку и набрал номер:

– Мюриэл?

– Что? – тускло ответила она.

– Это Мэйкон.

– Я поняла.

Пауза.

– Э-э… пчелы уже вылетели.

– И что?

– Я подумал, ты, может, этого не знаешь. В смысле, лето как-то незаметно подкралось, так оно всегда, и я забеспокоился, помнишь ли ты об уколах Александру.

– По-твоему, я сама с этим не разберусь? – проскрипела Мюриэл.

– А, ну ладно.

– Ты меня за дуру держишь, что ли? Которая ничего не смыслит, что ли?

– Да нет, я просто, понимаешь…

– Ах, какой ты молодец! Смылся, даже не простившись с ребенком, а теперь названиваешь и учишь, как мне о нем заботиться!

– Я только хотел…

– Давай, давай, учи! Скажи, что макароны – несбалансированное питание, потом наплюй на мальчика и наберись наглости позвонить мне и сообщить, что я негодная мать!

– Погоди, Мюриэл…

– Доминик умер, – бухнула она.

– Что?

– Хотя тебе все равно. Умер он.

Казалось, комнату окутало тишиной.

– Доминик Сэддлер?

– Была его очередь на машину, он поехал в Кокисвилл на вечеринку, а на обратном пути влетел в отбойник.

– О господи.

– У девчонки, что с ним ехала, ни царапины.

– Но он же… – Мэйкон все еще не мог поверить.

– Он умер мгновенно.

– Боже мой.

Возникла картинка: Доминик и Александр сидят на диване, Доминик вертит в руках банку полировочного воска.

– Ждешь жутких подробностей? – спросила Мюриэл. – Машину починят. Выправить передок – и полный порядок.

Мэйкон оперся головой о руку.

– Ладно, мне пора на панихиду, побуду с миссис Сэддлер.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, – злобно отрезала Мюриэл. – Чем ты можешь помочь?

– Ну, скажем, посидеть с Александром.

– С ним есть кому посидеть.

В дверь позвонили, залаял Эдвард. Мэйкон слышал, как он беснуется в прихожей.

– Ладно, прощаюсь, – сказала Мюриэл. – К тебе, похоже, пришли.

– Ничего, подождут.

– Возвращайся в свою жизнь, не буду мешать. Пока.

Она дала отбой, но Мэйкон все держал трубку возле уха.

В прихожей он дважды топнул и приказал псу лежать. Эдвард повиновался, однако шерсть на загривке дыбилась. Мэйкон открыл дверь, на пороге стоял парень с планшеткой.

– «Современные товары для дома», – сказал он.

– А, доставка.

Пока сгружали диван, Мэйкон закрыл Эдварда в кухне и вернулся в прихожую. Парень и его напарник, чуть постарше, с татуировкой на предплечье, тащили диван к дому. Мэйкон вспомнил мускулистые жилистые руки Доминика Сэддлера, копавшегося в моторе. Первый парень, безусый юнец, на ходу постоянно сплевывал, второй чертыхнулся, споткнувшись о порог.

Когда они водрузили диван на место, Мэйкон поблагодарил и дал им по пять долларов.

Оставшись один, он сел на затянутый в полиэтилен диван. Потер ладони о колени. В кухне гавкал Эдвард. Неслышно вошла Хелен, замерла, оглядывая диван, потом с обиженным видом прошла дальше. Мэйкон так и сидел.

Когда убили Итана, полицейские попросили опознать тело. Наверное, матери, сказали они, лучше подождать снаружи. Хорошо, сказала Сара, я подожду. В коридоре она села в штампованное бежевое кресло. Потом взглянула на Мэйкона и спросила:


Еще от автора Энн Тайлер
Уроки дыхания

За роман «Уроки дыхания» Энн Тайлер получила Пулитцеровскую премию.Мэгги порывиста и непосредственна, Айра обстоятелен и нетороплив. Мэгги совершает глупости. За Айрой такого греха не водится. Они женаты двадцать восемь лет. Их жизнь обычна, спокойна и… скучна. В один невеселый день они отправляются в автомобильное путешествие – на похороны старого друга. Но внезапно Мэгги слышит по радио, как в прямом эфире ее бывшая невестка объявляет, что снова собирается замуж. И поездка на похороны оборачивается экспедицией по спасению брака сына.


Катушка синих ниток

Уитшенки всегда удивляли своей сплоченностью и едва уловимой особостью. Это была семья, которой все по-хорошему завидовали. Но, как и у каждой семьи, у них была и тайная, скрытая от глаз реальность, которую они и сами-то толком не осознавали. Эбби, Ред и четверо взрослых детей в своем багаже имеют не только чудесные воспоминания о радости, смехе, семейных праздниках, но и разочарования, ревность, тщательно оберегаемые секреты. В романе Энн Тайлер, одной из лучших современных писательниц, разворачивается история трех поколений одной семьи – трогательная, но совсем не сентиментальная, драматичная, но ироничная, очень глубокая, но простая.Энн Тайлер иногда называют северной Фэнни Флэгг, но ее истории гораздо ближе рассказам А.П.Чехова – тонкие, грустные, забавные и невероятно глубокие.


Клок-Данс

Жизнь Уиллы Дрейк шла от вехи к вехе. 1967-й: она школьница и пытается как-то примириться с внезапным исчезновением матери. 1977-й: студентке Уилле делают предложение руки и сердца. 1997-й: молодая вдова пытается собрать свою жизнь, разлетевшуюся на осколки. 2017-й: Уилла жаждет стать бабушкой, но не уверена, что это случится. «Неужели это все? Неужели это и была моя жизнь?» – спрашивает себя Уилла. Она уже смирилась с тем, что мечты ее так и остались мечтами, как вдруг раздается странный телефонный звонок – незнакомец делает ей необычное предложение.


Лестница лет

По официальной версии, Делия — женщина 40 лет, мать троих детей, жена врача из небольшого респектабельного города, пропала. На самом деле она просто ушла куда глаза глядят от Сэма с их многолетним браком, от взрослых детей, которым уже не нужна, от привычки и рутины.В пляжном костюме и с деньгами, отложенными на отпуск, Делия останавливается в первом попавшемся симпатичном городке и начинает новую жизнь.Неожиданное приглашение на свадьбу старшей дочери приводит Делию в смятение: сможет ли она вернуться в свой дом, в какой роли она там появится и что она скажет своим новым знакомым?Блестящий, пронзительный, наполненный тонким юмором и неожиданными замечаниями роман о семье, браке и надежде.


Уксусная девушка

Кейт как будто попала в клетку. Дома ей приходится убирать и готовить для своего эксцентричного отца-ученого, доктора Баттиста, и младшей сестры Белочки. На работе в детском саду родители и начальство недовольны Кейт и ее слишком резкими методами воспитания, хотя дети ее обожают. Несмотря на строптивый нрав, Кейт уже готова смириться со своим положением, но тут ее отец, работающий в научной лаборатории, неожиданно решает свести ее с Петром, своим лаборантом, которого вот-вот вышлют из страны. Взбунтуется ли Кейт хотя бы на этот раз? И что на самом деле задумал ее отец?


Дилетантское прощание

Аарон всю жизнь страдал от излишней опеки. С детства частично парализованный, он пребывал в заботливых тисках матери, сестры и трости, от которой при всяком удобном случае старался избавиться. Встреча с Дороти, слегка циничной, самостоятельной и холодноватой докторшей, становится для Аарона сродни глотку свободы. И вот они уже женаты, и счастливы, и самодостаточны. Но однажды на их уютно-безалаберный дом падает старое дерево, и счастья как не бывало. Аарон чувствует себя так, словно его предыдущую жизнь взяли и стерли.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.