– Ладно, дочка, вижу, ты меня не слышишь, оставим этот разговор.
– Я-то Вас, мама, хорошо слышу, а вот Вы не можете понять, что в городе дети к такому не привыкли. Это у Вас в селе все друг про друга всё знают,
А городские дети другие.
И тут раздался серебристый детский голосок:
– Бабуленька, а я думал, что это про птичку… Бедные детки! Мама, давай отдадим им мои игрушки…
Первое апреля – никому не веря
Один день в году – первого апреля, я живу, никому не веря. Да и как верить, если каждый обмануть норовит?!
Вот на прошлое первое апреля супруга позвонила мне на работу и предложила встретиться в городе, пивка попить. Думаете, мы пиво пили? Как бы ни так. Затащила в ювелирный, дочке кольцо на день рождения купить, а потом бегом домой, ужин готовить.
А дочка! Тоже хороша: «Папочка, твоей внучке велели в садик какую-нибудь живность принести, сказали лучше всего попугайчика». Я, как ненормальный, полгорода объездил. И что вы думаете?! – Точно. Живёт у нас в квартире.
Даже внучка и та ухитрилась обмануть меня: «Дедулечка, мне мама велела хлеба купить, а деньги оставить забыла». Через десять минут пошёл встречать её на улицу. Встретил! – Без хлеба, но с мороженным. Она бросилась на меня, как на баррикаду, с воплем: «1-ое апреля!».
Правда, попугай им всем за меня отомстил. Он оказался говорящим, да не просто, а специфически говорящим. И, кроме того, большим любителем всего блестящего и, в первую очередь, ювелирных украшений. Всё, что мог поднять, он забирал себе в клетку и тщательно прятал, а потом ретиво охранял, больно кусая любого, желающего попользоваться его сокровищами. А если кому-то всё же удавалось выхватить у него колечко или браслет, попугай ещё несколько дней преследовал обидчика по всей квартире, норовя укусить за ухо или шею.
Но главное, жена с дочкой больше не могут устраивать свои посиделки с подружками. Стоит кому-нибудь постороннему войти в квартиру, как попугай начинает разговаривать: «Копай, копай, я тебе сказал… золото, какая слюда, глянь – вот слюда, а вот золото… нет доллары не ложи с рублями… 10 тысяч отложи отдельно… а вот платина возможно… возможно… 5 на 28, что у нас получается … прячь… прячь лучше, куда, дурак, алмазы кладёшь…» – и так без конца, почти не повторяясь и демонстрируя при этом похищенные у нас ювелирные украшения и мелкие купюры.
Мои дамы уговаривают сдать его обратно в магазин, но я категорически против. Иначе они опять будут тратить треть моей зарплаты на свои побрякушки, а я вынужден буду выдерживать их «девичники».
Завтра первое апреля. Синоптики сказали, что будет +8 и солнце. Обманывают. Надо бы зонтик не забыть.
Эта сеть была делом всей его жизни. В её хитроумных переплетениях, подчас, не могли разобраться даже самые умные из его сородичей. И сейчас, перебирая каждый узелок, каждую ниточку сети, он был доволен собой. Нет, не зря прожита жизнь.
Каждый день сеть собирала столько добычи, что хватало и ему и всем его собратьям. Прошли те времена, когда приходилось по 15 – 20 раз в день плести новые сети и с болью смотреть, как они разрываются. А главное, теперь у него были ученики. Восемь учеников. Со временем, они освоят плетение изобретённых им сетей, и тогда голод навсегда покинет эти края.
Он размечтался и, неожиданно для себя, задремал. Разбудило его сильное качание и подёргивание сети. Сердце сжалось от недоброго предчувствия. Обрывая и путая левые сигнальные цепи и тяжёлые ведущие канаты, к нему приближались два чудовища. Он замер от ужаса. Но гиганты его даже не заметили. А сети больше не существовало. Они прошли через самую середину, через сердце его детища, в один миг уничтожив заботу, муку и радость всей его жизни.
Тяжёлая безысходность сковала всё его тело, каждый суставчик… И, вдруг, в пустоте сознания, мелькнула мысль. Мелькнула острая как молния, на минуту угасла и вот уже вновь забилась, завладела всем его существом, заставила его содрогнуться своею жестокостью и простотой – это была мысль о мести.
Он сплетёт сеть для этих чудовищ. Он сплетёт такую сеть, что им не разорвать. Главное не горячиться, всё хорошо обдумать и найти их наиболее уязвимое место. А возможно, в будущем, им удастся найти применение, может даже оказаться, что они пригодны в пищу… Воодушевлённый новыми мыслями он созвал учеников, и закипела робота…
– А здесь неплохая малина, – сказал мужчина, выпрямляясь и стирая с лица паутину, – только пауков много.
– Что ж, – ответила, смеясь, женщина, – наше счастье, что они ловят всего лишь насекомых, представляешь, что было бы, если б они начали охоту на людей?!
Сначала появились муравьи. Очень маленькие рыжеватые муравьи, не вызывающие у Жителей ни особых эмоций, ни особого удовольствия. Столицы, крупные города, городки – постепенно муравьи завоёвывали всё новые и новые форпосты. С ними пытались бороться. Но тысячелетний инстинкт, отлив себя в цепь взаимосвязанных разделений труда и функций, служил надёжной защитой маленьким пришельцам. В неравных битвах с Жителями гибли фуражиры – добытчики пищи, маточные же гнёзда были сокрыты в глубинах крупноблочного строительства.
