Случайные имена - [55]

— Не долго, — лукаво усмехается Вивиан, посматривая на тоскующего Фартика и притихшего Алехандро, минут пять, не больше, а потом отвезете меня во дворец, ладно? — Фарт кивает головой и лезет в карман за очередной (невесть уже какой по счету, да надо сказать, что Вивиан не против, когда курят в ее присутствии) тапробанской сигарой, Александр же Сергеевич…

Александр же Сергеевич вновь приступает к изучению мелованно–глянцевых страниц «Дзаросских леди», осталось не так много текста, из которого он узнает, что сразу же после возвращения на родину принцесса тире герцогиня Вивиан стала отдавать большую часть своего времени возрождению Дзароса, под ее патронажем находятся несколько благотворительных фондов, принимает она участие и в программе реорганизации образования страны, чем занимается в тесном контакте со своим братом, тридцатидвухлетним писателем Себастьяном Альворадо (не упустите возможности прочитать его последний роман «У бездомных нет дома», советует журнал, помещая тут же, прямо на этой странице, и совместную фотографию Вивиан/Себастьян, на которой Вивиан снята в длинном бальном платье цвета морской волны — ничего не поделаешь, гвоздь нынешнего сезона, Себастьян же одет в белый смокинг, что касается всего прочего, то он очень похож на сестру, вот только намного смуглей, густые черные волосы, высокий лоб, покрытый сеткой элегантных морщин, с такой же красивой горбинкой нос, под которым хорошо смотрится аккуратно подстриженная ниточка усов, придающая вдруг изысканному облику Себастьяна нечто фатовское, правда, мужественный, заимствованный непосредственно у герцога Рикардо подбородок зачеркивает вышеприведенное определение, оставляя в памяти лишь хорошо различимую синеву тщательно выбритого лица; глаза его закрыты дымчатыми очками, и он смеется в унисон с Вивиан, открывая всему свету такие же прекрасные, как и у сестры, зубы, собственно говоря, это последняя фотография августовского номера «Дзаросских леди» за этот год, что же касается остатков — то есть одной заблудившейся колонки — текста, то она гласит: — -), если же говорить о местожительстве прекрасной Вивиан, то вместе с дочерью Анжелой (Алисой) она занимает угловые покои семейной резиденции герцогов Альворадо, адрес которой, без сомнения, известен не только любому жителю Элджернона, но и каждому дзаросцу вообще, тут надо отметить, что смена часовых у дворца (двенадцать раз в сутки, каждые два часа) — одна из главных туристских приманок столицы, ибо есть ли более торжественная картина, чем два высоченных гвардейца, чеканящих шаг под громкий барабанный бой навстречу такой же статной паре, безмолвно застывшей с двумя обнаженными кавалерийскими палашами в руках, только ради этого зрелища стоит посетить Элджернон, кстати, в магазинчике рядом с дворцовыми воротами вы можете приобрести на память такого же игрушечного гвардейца, цена которого варьируется (в зависимости от сезона) от двух до пяти дзаросских реалов, таким образом мы узнаем название местной денежной единицы, что же касается цены журнала, то он стоит полтора реала, ровно столько же, сколько одна тапробанская сигара, которую, наконец–то, решает закурить и Александр Сергеевич Лепских, досмотрев и отложив журнал в сторону, но так, чтобы герцогиня тире принцесса Вивиан продолжала улыбаться ему с обложки в то время, как Вивиан во плоти подходит к кабриолету, садится (опять) рядом с Фартом и устало просит отвезти ее во дворец, на что Фарт с готовностью заводит мотор, и вновь о крышу кабриолета барабанит нудный элджернонский дождь, Александр Сергеевич, разморенный многочасовой ездой по городу, дремлет на заднем сидении, а когда открывает глаза, то кабриолет стоит у самых ворот дворца, гвардейцы салютуют выходящей из машины Вивиан кавалерийскими палашами, а та, прежде, чем исчезнуть за сероватой завесой дождя, склоняется к окошку, за которым поблескивает лысина Алехандро и говорит:

— Фартик рассказал о ваших проблемах, в понедельник с утра приезжайте во дворец, вас проведут прямо ко мне, хорошо?

— Хорошо, — тихо шепчет Александр Сергеевич, Вивиан исчезает, как и было обещано, за сероватой завесой дождя, Фарт вновь заводит мотор и, отчаянно ругаясь, выруливает кабриолет на середину пустого в этот предвечерний час проспекта имени герцога Рикардо.

— А сейчас куда? — спрашивает внезапно отчаянно захотевший есть Александр Сергеевич.

— Хочешь — не хочешь, а надо ехать к Соне! — сердито отвечает Фарт.

9

Но Соня — это не начало очередного треугольника, хотя не исключено, что сюжет вывернется именно так, впрочем, дело тут не в сюжете, как и не в том, что мечта Александра Сергеевича, наконец–то, исполнилась, и вот они с Фартом сидят за уютно накрытым столиком такой же уютной небольшой квартирки, и троюродная (прелестное, надо сказать, родство) сестра грозы контрабандистов хлопочет на кухне, стремясь повкуснее и побыстрее (что поделаешь: время позднее — небольшое приключение с принцессой Вивиан поломало все планы, вот и дядюшка Го уже звонил, волнуется, пусть и зря) накормить своих визитеров, так что не будем долго тянуть резину (можете посмотреть в словаре идиом), а вкратце нарисуем Соню — хорошо сложенная, крепко сбитая, симпатичная молодая женщина лет двадцати пяти — двадцати семи, русые волосы, чуть удлиненное лицо с печальными, серыми глазами, небольшая родинка рядом с правым веком, тонкий, длинный нос, впрочем, отнюдь не портящий Сонино лицо. «Моя племянница — настоящая милашка», — любит приговаривать дядюшка Го, выпив парочку стопок лимонной водки из предгорий (там она выходит лучше всего, рецепт держится в тайне, то есть монополия, но тут она не мешает, а наоборот), кожа у Сони белая, зубы неровные, что же касается рта, то Фарту, например, он кажется великоватым, но ведь у каждого свой вкус, тем паче, что губки у Сони в меру припухлые, да и помадой она пользуется умело, а еще гордится (и надо сказать, не зря) своей грудью, высокой и пышной, гораздо, между прочим, симпатичней, чем у принцессы Вивиан, вот и сейчас Соня, поджидая троюродного кузена с таинственным Александром Сергеевичем, специально надела лишь легкую батистовую кофту, изрядно, кстати говоря, просвечивающую, лифчика нет, и это смущает Александра Сергеевича, он старается поменьше смотреть на хозяйку дома (кроме кофты на ней коротенькие брючки типа бриджей, так что Сонины ноги видны от коленок — полненькие коленки и в меру полненькие ноги, слово «ножки» тут не пойдет, ибо слишком игриво, а Соня — женщина пусть и молодая, но серьезная, что — как и ее миловидность — любит подчеркивать дядюшка Го, вы уже понимаете, что племянница она у него любимая, да и как иначе, ведь своих–то детей у владельца «Золотого берега» нет, так что Фарт ему вместо сына, а Соня — дочери, умненькой и миловидной дочери, работает Соня референтом в какой–то посреднической фирме, личная жизнь не складывается, периодически появляются какие–то мужчины, но так же периодически исчезают, а ведь дядюшке Го (откроем тайну, даже «Золотой берег» он завещал не Фарту, а Соне, хотя она об этом пока ничего не знает) так хочется, чтобы Соня вышла замуж и родила ему внука, а еще лучше — внука и внучку, ну пусть будут внучатые племянник с племянницей, какая разница, думает об этом дядюшка Го в межсезонье, когда постояльцев в гостинице мало, а за окном завывает промозглый элджернонский ветер начала октября, еще несколько дней, и со стороны Умбриэля, то есть с севера, нагонит снег, он выпадет, но вскоре растает, зимы в Элджерноне противные, сырые, туристов мало, но пока еще далеко до снега, хотя уже прохладно, и с каждым днем все меньше и меньше новых постояльцев, хорошо хоть, что лето выдалось удачным, думает дядюшка Го, наливая очередную стопку лимонной), но это у него не получается, так как Соня умудряется постоянно оказываться напротив Александра Сергеевича, а когда приготовительные хлопоты к застолью окончены, то она и садится так, чтобы он все время стремился отвести глаза, что–то очень уж смущается сегодня милейший Алехандро, впрочем, это можно понять — так стремился удрать, исчезнуть, избежать постоянных соблазнов своего мира (ну как тут не вспомнить собственную жену, Катерину Альфредовну Иванову — Штампль?), а оказался в мире, где соблазнов не меньше, в один день две феи предстали перед глазами, и пусть лишь одна из них принцесса (герцогиня, хотя особой разницы нет), но и вторая до чертиков мила и все подкладывает и подкладывает Александру Сергеевичу на тарелку вкуснейшее мясное рагу с морковью и цветной капустой, с помидорчиками, зеленым перцем и еще какими–то овощами, определить, что называется, идентифицировать кои он просто не в силах, ибо нет таких в его мире, а здесь, в мире (на земле, планете) Ауф — сколько угодно, еще хотите? — спрашивает Соня.