Случайные имена - [19]
Но посмотреть так и не удастся — как раз в этот момент двери ресторана открываются и в них влетает (впархивает, опять же — кому что больше нравится) особа лет двадцати восьми–тридцати, подходит к нашему столику и застывает — тут употребим штамп «как вкопанная», ибо именно так и застывает перед нашим столиком незнакомка, что немудрено, так как… Да, вы абсолютно правы, мы уже знакомы, мы прекрасно знакомы, мы провели около часа в одной лодке, я не знаю ее имени, она (как и никто из вас) не знает моего, но сейчас нас представят друг другу, хотя я‑то соврал, ее имя мне известно, еще после обеда, перед тем как я отправился спасать незнакомку, Сюзанна назвала мне его, позволь тебе представить, говорит жена, приглашая мадам сесть за столик, вот это и есть та самая К., о которой я рассказывала тебе…
Но прежде, чем Катерина сядет за столик, я все же должен придумать ее облик, ну-с, приступим.
Прежде всего надо отметить, что мокрые майка и шорты остались, понятно, где–то там, несколько страниц назад. Хотя начинаю я не с того. Прежде всего надо отметить, что столь внезапно впорхнувшая в зал ресторана К. была женщиной спортивного телосложения, не очень высокой, с приемлемо–узкой талией, не очень крутыми и — соответственно — мягко–плавными (плавно–мягкими, то есть такими, по которым сразу же хочется провести рукой) бедрами, ноги ее, открытые выше колен (короткая черная юбка из блестящего шелка) были стройными, полными, с полными же, по–детски аппетитными (никогда не понимал этой фразы) коленками, еще не загорелыми, но уже загорающими, то есть смешно покрасневшими от нежаркого августовского солнца (стеснялась она этого? нет?), обутыми в белые открытые туфли на высоком каблуке (что делало ее высокой). Почему белые? Да потому, что на ней была белая кружевная блузка, под которой смешно топорщились по–детски маленькие груди (маленькие недоразвитые грушки–треугольнички с упоительно–вытянутыми сосками, но я этого, конечно, пока не знаю, впрочем, забудем это «пока»). Оголенные руки, тоже тронутые красноватым налетом августовского загара (кожа у К. от природы белая, а у Сюзанны смуглая, поэтому Сюзанна всегда кажется загорелой, а К. — смущенной и краснеющей от стыда), полные красивые руки и такие же полные, красивые плечи, что осталось? А, лицо, глаза, волосы… Ну что же… К. была брюнеткой и носила большую копну от природы вьющихся волос, только она еще завивала их, что придавало ей нечто африканское (латиноамериканское, в общем, экзотическое, возьми карандаш и быстренько набросай на бумаге портрет), глаза были сине–зелеными (зелено–синими, обожаю вносить уточнения в скобках), нос — маленьким и вздернутым, рот — большим, с пухлыми (почему–то хочется, чтобы это было именно так) губами, накрашенными мягко–перламутровой помадой, за которыми притаились два ряда небольших и очаровательно–белых зубов, то есть, если суммировать вышесказанное в нескольких фразах, была К. женщиной милой, симпатичной, можно даже сказать — очаровательной, хотя любая женщина может быть очаровательной, все зависит от того, когда и как ты на нее смотришь.
Я смотрел на К. из–за ресторанного столика, с удовольствием понимая (слово «удовольствие» можно заменить на «удовлетворение»), что эта самая К. и дневная незнакомка, спасенная мною с затапливаемого грозой берега, — одно и то же лицо, а значит, сценарий пишется не одной Сюзанной, есть еще силы, которым подвластно происходящее, ведь иначе судьба распорядилась бы по–другому и К. никогда не совпала бы с той самой одинокой дивой (девой, дамой, стоит ли еще раз повторять «мадам»?), с которой мы плыли в лодке?
— Так садитесь же! — еще раз настойчиво говорит Сюзанна, и К. послушно занимает место за столиком напротив меня, так как Сюзанна сидит рядом, то есть если считать, что моя жена сидит во главе стола, то мы с К. будем (соответственно) по левую и по правую руку от нее, одно место пустует, что вновь напоминает мне хитросплетения геометрических фигур, и кто знает, чья тень может превратить сейчас треугольник в четырехугольник — Павла или мужа К., которого, впрочем, я никогда не видел?
Но тут четвертый угол столика занимает замещающий то ли Павла, то ли мужа К. официант (пришла и ему пора явиться на свет Божий), вот только роль его сведена к минимуму — он берет заказ и уходит, а то, что мы заказали… да пусть каждый выберет, что ему по вкусу, ибо порою нет ничего смешнее, чем читать затянутые гастрономические описания, так что официант берет заказ и уходит, а мы трое сидим и молчим, пребывая в той нелепой ситуации, когда говорить еще не о чем, да и вообще непонятно — что свело вас вместе?
Но вот официант приносит заказ, и молчание сменяется бряканьем ножей/ вилок да звяканьем рюмок — пока всего лишь одна бутылочка сухого вина на троих, — а затем возникает и разговор, правда, я в нем не принимаю участия, я просто сижу и наблюдаю за своими сотрапезниками, и вновь чувство фарса посещает меня, браво, хочется крикнуть Сюзанне, молодец (это я обращаюсь уже к К.), как у вас это здорово получается, милые дамы, вот так, из ничего, создать целую картинку, осталось лишь озвучить ее, что же, прибавим громкости и прислушаемся к разговору.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В мистико-эротическом триллере Андрея Матвеева «Летучий Голландец» наворочено столько безумия, что не пересказать.Действие семи частей книги происходит в семи экзотических странах, по которым путешествует центральный персонаж — молодой человек с наружностью плейбоя и замашками авантюриста-экстремала. Ценнейшая часть его багажа — мини-холодильник, где хранится пробирка со спермой безвременно погибшего друга детства героя; цель увлекательного странствия — поиск той единственной женщины, которая достойна принять эту сперму в себя и зачать ребенка, чей биологический отец по прозвищу Палтус давно превратился в зловещий призрак…Действительно: сперма Палтуса стучит в его сердце!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.