Случайная связь - [5]

Шрифт
Интервал

– Да нет, спасибо…, – заколебалась я, – я уже в сапогах, и вообще, мне пора…


Помогая мне надеть пальто, он проговорил почти отеческим тоном:

– Курточка у вас легкая совсем. Холодно же…

– Нет, мне всегда жарко…

– Еще раз спасибо и возьмите такси, пожалуйста.

– Хорошо. Так и сделаю. Счастливо…


Я вышла на улицу с намерением взять такси, потом представила рядом дядьку, воняющего табаком и ролтоном, и передумала. Счастье и одиночество острее всего в толпе. А толпа – в метро. Я направилась через сквер к светящейся букве «М». Светились мы с ней сейчас одинаково. Чтобы занять пустую голову, стала придумывать фразы на М. «Меня отыМели» – нет, не то и неправда… «Мама Мыла раМу»… – сбой в системе… «Моя попа удовлетворила тягу к приключенияМ дня на три». Правда, но слишком длинная… «Мы моряки брюки широки» – эта к маме с рамой и врачу… «Мы маньякИ члены велики» – вылечила фразу пустая голова.

Возле метро светились теплом и паром палатки с быстрой едой. Над ними краснела «М» как маяк в море случайной еды, случайных знакомств, случайных чувств и закономерных проблем со стулом и крышей….

«Мне было хорошо с ниМ…» – сложилось, наконец, предложение, лишенное каких бы то ни было усложнений….

Еще от автора Татьяна 100 Рожева
Света есть!

«Две лысых тефтельки в оспинках риса сиротливо жались друг к другу. Это были, наверное, два брата. Туманным осенним утром они выдвинулись по грибы, но младший, слегка приплюснутый, шумно загребал ногой, и их услышал повар, бродящий неподалеку в поисках отдохновения. Или нет, это пара влюбленных, у которых таки получилось умереть в один день. В погожий октябрьский денек, когда бордовым от желаний листьям хочется унестись подальше, а двум влюбленным тефтелькам слиться в одну большую тефтелину и замереть от счастья…».

Превращение

«От него остался запах роскоши и сквозная дыра в душе. И еще убийственный контраст между его внешним обликом и тем, что выражал его взгляд. Высокий, голубоглазый, коротко-стриженый, воплощение успеха во всем, на первую встречу он приехал во внедорожнике, на вторую в кабриолете. Холеный вид, безупречность в одежде, в юморе, в сексе и… мертвые глаза. В них та же выжженная пустыня, что и на фото, которое он прислал перед встречей. Солнце и пески до горизонта. Он на мотоцикле, улыбается в камеру одним лицом. Глаза, словно не его и не отсюда, заперты в тесной пустоте…».

Совпадение

«Бампер огромного черного внедорожника запрыгал у моего бока. Левого. Визг тормозов пронзил насквозь и пришил к асфальту. Прожитая жизнь сплющилась до доходчивости комикса, где последней картинкой – смазанные лица прохожих, слетевшая на дорогу сумка, белые пузыри из головы водителя с текстом: „куда ж ты еб…!!!“ и почему-то дворняга с задранной задней ногой. Визг тормозов остановил ее в намерении почесать бок. Тоже левый…».

Восьмерка

«В подвале, переделанном в ресторан, я ждала знакомую. Подвал выдавали бетонный потолок, замазанный серебряной краской, раздутые змеи гофрированных труб и перекрашенные стены с подтеками. Ресторан изображали столики с толстыми свечами, бар в глубине и четыре официанта: две перекрашенные из брюнеток блондинки с короткими ногами и два щуплых натуральных брюнета с кривыми. В отсутствии клиентов они, облепив стойку бара, поглядывали на единственного кроме меня, посетителя – грузного жующего мужчину в песочном джемпере…».

Тупик джаз

«Из-за угла немого дома траурной тумбой «выхромала» старушка в черном. Заваливаться вправо при каждом шаге мешала ей палка с резиновым копытом. Ширх-ширх-ТУК! Ширх-ширх-ТУК! – Двигалась старушка в ритме хромого вальса. Я обрадовалась. Старушка не может уйти далеко от места проживания, поэтому точно местная, и, стало быть, знает каждый тупик!..».

Сержант запаса

«Третьего января ужинать дома не хотелось. Фантомы останков новогоднего стола, возглавляемые стекшим оливье, загнали меня в ресторан.Возьму что-нибудь легкое и свежее, – думала я, рыгая осетриной. Она потеряла свежесть первой, лежа всю ночь ближе к президенту и демонстрируя ему возросшее благополучие россиян…».

Рекомендуем почитать
Соло для одного

«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.

Железный старик и Екатерина

Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.

Двенадцать листов дневника

Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.

В погоне за праздником

Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.

Держи его за руку. Истории о жизни, смерти и праве на ошибку в экстренной медицине

Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.

Изменившийся человек

Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».

Мужской стриптиз

«Желание хлопнуть по крепкой мужской заднице, сказав при этом что-нибудь типа: „покажи себя, мальчик!“ — знакомо, думаю, любой женщине. Стеснительные стесняются этого желания, воспитанные не говорят вслух, а свободные от первого и второго идут в стриптиз клуб. Я иду в клуб. Туда, где ликвидируют перекос в равноправии полов, где желание женщины возведено в абсолют и где установку „ты женщина и поэтому ты должна…“ можно засунуть в… да, именно туда. И получить от этого удовольствие. Плюс можно выбрать, кому сказать „покажи себя, мальчик!“ и не сублимировать сексуальные желания в корпоративный энтузиазм…».

Сожжённая скрипка

«Он пригласил меня в музей, хоть был мне не сестра» – изгалялась я над старым советским стихом, шагая к Пушкинскому музею мимо нового храма Христа спасителя, все равно напоминавшего памятник белотелым посетителям бассейна в золотых резиновых шапочках…».

Окно

«На этом подоконнике можно было разместить кого-нибудь, если убрать не допитую бутылку французского вина и не начатую пачку презервативов. Правда, этот кто-нибудь ноги все равно бы не вытянул, потому что подоконник был широкий, но короткий. Ноги пришлось бы поджать к животу или лечь на бок. Лицом в комнату «кто-нибудь» увидел бы меня, стоящую у окна в новом белье из магазина Агент Провокатор. Увидел бы очень близко…».

Дядя

«Мой дядя самых честных правил, не на шутку обрадовался разбудившему его бестактному «тук-тук» в моем телефоне в полвторого ночи по местному времени. «Тук-тук» сопровождал очередное пришедшее мне смс-сообщение. Двадцать смс дядя проспал в кресле перед телевизором, бубнившего на иврите, а двадцать первое его разбудило. Я была у него в гостях и почувствовала себя неудобно…».