Случайная свадьба - [34]

— Я отыщу это фальшивое привидение, — пообещал он хриплым голосом, словно рыцарь прекрасной даме. — Уж я до него доберусь, будьте уверены.

Он снова поцеловал ее в ладонь, и снова приятная дрожь пробежала по ее телу.

Ей ужасно хотелось снова оказаться в его объятиях и снова потерять голову от его поцелуев. Ей очень хотелось хоть раз забыть о своих проблемах и обязанностях, раствориться в чувствах, позволив мужчине — этому мужчине — заняться с ней любовью.

Пусть даже он был распутником, пусть его любовь была притворной, она хотела, чтобы хотя бы один раз утренние мечты стали явью.

По если такое произойдет, она рискует потерять себя окончательно.

Она взяла себя в руки и соскользнула с кровати. Холод каменного пола сразу же привел ее в чувство.

Хотя кровь ее еще пела от испытанного удовольствия и возбуждения, хотя глупому сердцу очень хотелось, чтобы сбылись несбыточные мечты, она знала, что все это слишком опасно, тем более для женщины в таком рискованном положении, как у нее.

Ей нужно держать его на почтительном расстоянии. Или еще дальше. Она все еще чувствовала тепло его губ в том месте, где они прикасались к ладони, и ее пальцы сжались в кулак, словно для того, чтобы сохранить его навсегда.

Если кто-нибудь в деревне узнает о том, что происходило в постели этим утром... ее репутация погибнет.

Пока те немногие, кто знает о мистере Райдере и считает его беспомощным инвалидом, она находится в безопасности.

Но он уже далеко не инвалид. Ей нужно положить этому конец, пока она не позволила ему дальнейшие вольности.

— Когда моя голова перестанет быть наковальней для кузнеца, мы снова испробуем это, — пробормотал он с едва заметной лукавой усмешкой.

Она оглянулась и увидела, что он за ней наблюдает, как наблюдает кот за мышью, которую уже поймал, — по-хозяйски, с ленивым предвкушением.

Это ее отрезвило, как будто он плеснул холодной водой ей в лицо. Он ничего не знал о ее положении, и, судя по выражению его лица, ему это было безразлично. Распутник.

А она — глупенькая мечтательница...

— И как скоро это произойдет? — спросила она.

— Я очень надеюсь, что это будет скоро.

— Скорее бы.

— Скорее бы? — переспросил он, улыбнувшись еще шире.

— Да. Потому что как только ваша голова перестанет служить наковальней для кузнеца, — милым голоском сказала она,— вы покинете этот дом.

На какое-то мгновение самодовольное выражение исчезло с его лица, но он моментально овладел собой.

— Не могу. Куда я пойду? Не забудьте, что я ничего не помню.

Его жалобное выражение лица было явно притворным, а тон таким уверенным, что это помогло ей проявить твердость.

— Куда вы пойдете? — отозвалась она. — Конечно, в такое место в приходе, где с распростертыми объятиями встречают любую бедненькую, заблудшую душу.

Он поморгал глазами.

— Не может быть, чтобы вы меня отправили в работный дом.

— Конечно, нет. У вас много денег. Вы переселитесь в дом викария.

Его брови сошлись на переносице.

— К этому старому пустозвону? Ни за что!

— Не поедете? — удивилась она.

— Нет. Я не терплю пустозвонов.

— Очень странно. Но, боюсь, это совсем не относится к делу. Как только вы сможете передвигаться, я отберу у вас свою кровать.

— Кровать вас ждет не дождется. Разве я не достаточно ясно это сказал?

— Наоборот, и поэтому...

Она остановилась недоговорив. Она не собиралась ничего обсуждать с ним.

Он откинулся на подушки, заложив за голову руки, и улыбнулся:

— Вам понравилось то, что происходило в постели, и вы боитесь, что в следующий раз будете не в силах остановиться.

Ну что ж, конечно, она боялась. Она была всего лишь человеком, не так ли? Даже сейчас ее тело требовало, чтобы она прыгнула назад в постель и позволила ему закончить то, что они начали, но она — слава Богу! — уже вернулась в холодный реальный мир.

— Вздор, — сказала она. — Как только вас можно будет перевозить, вы переедете к викарию. Я так решила. А теперь мне нужно посмотреть, готовы ли дети отправиться на уроки...

— Ох-х!

Он вдруг застонал и согнулся пополам.

— Что?

Она торопливо подошла к постели. Его лицо сморщилось от боли.

— Кажется, у меня рецидив болезни.

Она подавила улыбку.

— Вы невыносимы. Но вам не удастся заставить меня изменить решение.

Он испустил еще один эффектный стон, но в глазах его плясали озорные искорки.

— Не выношу священнослужителей. От викариев у меня начинается головокружение, от священников — сильное сердцебиение, а от епископов разливается желчь, — сказал он, потом добавил неубедительно слабым голосом: — Я могу застрять здесь на многие недели...

— В таком случае я позову викария, чтобы он с вами побеседовал, — сказала она и, задернув занавески, ушла в буфетную.

Его голос долетел до нее и туда.

— Пусть лучше не приходит ко мне. Вчера он абсолютно недружелюбно ткнул меня пальцем под ребро. Если он сделает это еще раз, я стукну его и не посмотрю, что он священнослужитель.

Мэдди усмехнулась. Нет, он все-таки дьявол. Она поставила вариться овсяную кашу, умылась, оделась и отправилась наверх будить детей.

— Можно я отнесу мистеру Райдеру его завтрак? — спросила Джейн, когда каша была готова.

— Ты делала это в прошлый раз, — прервала ее Сьюзен. — Теперь моя очередь.