Случай на Прорве - [55]
Он пристроил огарок свечи на пустой бочке и при ее зыбком свете быстро выкопал из земли небольшой металлический ящик. Кряхтя, подтащил его ближе к свету. Самым длинным ключом из связки поковырялся немного в замке и открыл крышку. Достал оттуда неприметный с виду кожаный чемоданчик, крякнул довольно, почувствовав приятную тяжесть в руке. Затем поднялся наверх. Часы с гирьками показывали восемь.
«Спешить не надо, — бормотал он про себя, — мы себе тихо-мирно беседуем. Перешли в другую комнату, свет включили. Нам бояться нечего, мы люди честные, у нас все открыто».
Минут за двадцать до прихода очередной электрички Плотник натянул старый картуз, надел потертое драповое пальто, налил в блюдце молока, поставил его коту, пристально наблюдавшему за ним зелеными глазами, и с чемоданчиком в руке вновь спустился в подпол.
«Ах какой хозяин жил до меня, какой хозяин, — покачивал он головой, пробираясь на ощупь в темноте. — Такой подпол соорудил, такой подпол, хоромы, а не подпол».
На противоположной стенке он нащупал тяжелый засов и оттянул его в сторону. Пригнулся и по узкому проходу двинулся вперед. Постоял, прислушался. Открыв крышку люка он вылез в ветхий сарай, примыкавший к саду, неслышно выскользнул из него. Опять застыл, не двигаясь. По листьям деревьев тихо шуршал ветерок. Где-то совсем рядом влажно шлепнулось о землю созревшее яблоко, заставив сердце на секунду замереть. Было безлюдно. Он не спеша зашагал к станции и появился там одновременно с электропоездом. Желтый глаз электрички пронизывал пространство далеко впереди себя, высветив у полотна несколько фигур. Мягко лязгнули открывающиеся двери. Плотник за мясистой спиной какой-то бабы незаметно юркнул в первый же вагон.
«Ну, прощай, житье-бытье, — с сожалением подумал он и уселся на свободное сиденье. — До столицы теперь доберусь, а там устроимся. Есть людишки добрые».
Напротив него сидела девушка в черных, туго обтягивающих полные икры чулках. Неодобрительно причмокнув нижней губой, он скользнул взглядом по ее ногам. Она покраснела и прикрыла колени книгой.
Плотник незаметно огляделся. В одном углу играла в карты компания железнодорожников. Над спинками сидений торчали головы редких пассажиров.
«Вот тебе и Лидка, родства не помнящая, — вспомнил он, зажимая между ног чемоданчик. — Выгнала с насиженного места. И чего ей не жилось? Подумаешь, фезеушница какая-то грошовая. Все ей сделал: квартиру снял, деньжатами не обидел, а дел-то всего от нее — два-три раза в месяц съездить, куда пошлют, да и отвезти, что дадут. Так нет, месяца два пожила, а потом выпендриваться стала: я так не могу, тут что-то нечестно. Подумаешь, цаца. Сама и виновата. А Беда зря паникует, тут чисто, да и время покрыло все. Ну ничего, припомню ему еще».
Тусклый свет успокаивал, укачивало. Мимо с грохотом промчался встречный.
— Трофимыч, милый! Какими судьбами? Сколько лет, сколько зим! — неожиданно послышался чей-то смутно знакомый голос.
Старик, словно нехотя, разлепил веки. Вплотную к нему стоял с распростертыми объятиями… Шустов. Плотник сразу узнал бывшего окуневского участкового, но вида не подал. Его рука, прежде спокойно лежавшая на сиденье, как бы невзначай переместилась на колено.
— Да что ты, милый? Неужто не узнаешь? — разочарованно протянул Шустов, усаживаясь рядом. — Федор я, Шустов. Вспомни.
Он, как бы в знак приветствия, схватил узловатую кисть Трофимыча. На противоположном сиденье рядом с девушкой уселись двое молодых парней и с любопытством стали наблюдать за встречей старых знакомых.
— Не признает, а? — сокрушенно вздохнул Шустов, по-прежнему не отпуская руки старика. — Земляка не узнает, — продолжал он с обидой, обращаясь за сочувствием к сидевшим напротив.
Молодые люди понятливо покачали головами, мол, чего в жизни не бывает, и продолжали внимательно наблюдать за происходившим.
Девушка поднялась, уловив необычность ситуации. Она сняла с крючка свою сумочку и перешла в другой конец вагона.
Оставшиеся молчали. Быстрым движением Шустов вытащил из бокового кармана пальто Трофимыча никелированный браунинг и спрятал в карман.
— Повезло тебе, Федька, ох как повезло, по Филькиной глупости — вечная ему память! — повезло, — раздумчиво, как бы разговаривая сам с собой, произнес Плотник. — Кто ты, Федька, супротив меня? Так, птичка-порхушка. Бабочек тебе ловить, а не меня.
— Как когда, — развел руками Шустов и добавил, посмотрев в окно: — Пора! Сходить нам, Трофимыч. Молодые люди чемоданчик помогут донести.
Электричка вырвалась к ярко освещенному перрону. Почти вплотную к вагонам стояла милицейская машина.
20. Иван Трофимович Усачев, он же Плотник, он же…
— Особенно обольщаться не советую, — сказал Сухарников, расхаживая по кабинету за спиной Вершинина и Шустова, — хотя задержание Плотника, несомненно, большая удача.
Он уселся за широкий письменный стол и взглянул поверх очков на мелкоисписанный листок бумаги.
— Взять хотя бы изъятое при обыске: драгоценности, деньги. Сумма солидная — семьдесят семь тысяч рублей, с хвостиком. А дальше? — Его пальцы отстучали дробь по листку. — Что дальше? Ценности мы изъяли. Они были для него всем. Властью. Силой. Обеспеченной старостью. Ведь их хватит, чтобы обеспечить безбедное существование десяти таких стариков, как Усачев. Сейчас он в шоке. Все пропало. И терять теперь ему нечего. Вот почему, думается мне, он будет молчать. Да и не простой это уголовник, а матерый, с большим стажем. Перед нами сейчас стоит сложнейшая задача — установить происхождение изъятых ценностей и ту личность, которая скрывается под фамилией Усачев. Иначе мы так называемому Усачеву ничего стоящего не предъявим.
Первый заместитель прокурора Рязанской области Ю. С. Тихонов, кандидат юридических наук, заслуженный юрист РСФСР, посвятивший прокурорско-следственной деятельности более двадцати лет, в предлагаемой читателю книге стремится вскрыть истоки того или иного преступления, показать, к какому глубокому падению могут привести такие пороки, как лживость, сутяжничество, как порой влияет на жизненный путь человека неблагополучие семейных устоев. Преступным, аморальным проявлениям противопоставляются подлинно человеческие отношения.Для широкого круга читателей.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.