Случай на Прорве - [37]

— В сей комнате сильно пахнет грустью, — покрутил он носом.

— Радоваться пока нет оснований, — пожал Вячеслав протянутую ему руку. — Гоняемся за призраками.

— Похоже на то, — Вареников уселся поплотней, — но с одной разницей: у нас есть не только призраки, но и вполне реальные люди — Федька Купряшин, то бишь Беда, и Митька Корочкин — то бишь Ляпа. К ним-то и тянутся наши костлявые руки, — он резко пристукнул мясистой ладонью по столу.

— Оптимист вы, Николай Иванович, — иронически скривил губы Вершинин. — Можно подумать, что за пазухой у вас ключ к разгадке.

— Ключа пока нет, а то бы я в этот кабинет не вошел, а вкатился, но я уверен — будет. В столице вот побывал, разузнал кое-что, судьбой двух наших приятелей поинтересовался.

— Ну и как успехи? — В голосе Вячеслава мелькнула надежда.

— Расскажу по порядку. Сперва о Москве. Я посмотрел немало заявлений о без вести пропавших за три года после убийства, но, — он развел руками, — ничего интересующего нас не нашел, нет подходящего и в нашей области.

— Почему же так? — Вячеслав был удручен. — Есть вполне реальный неопознанный труп, а заявление отсутствует?

— Разные бывают на то причины: потерпевшая могла не иметь родственников или иметь таких, которым ее судьба безразлична; ее мог убить муж, например, или близкий родственник и умело скрывать это; наконец, заявление, возможно, поступило, но не зарегистрировано и не поставлено на централизованный учет по вине не совсем добросовестных сотрудников.

— Ясно, — Вершинин хмуро кивнул. — Остается слабая надежда только на запросы, направленные нами во все области, края и республики.

— Ну-ну, не падайте духом, Вячеслав Владимирович. Сейчас, правда, успехов пока нет, но зато мы приобрели неплохого союзника… Виктора Сафронова — старшего оперуполномоченного МУРа, — ответил он на вопросительный взгляд Вершинина. — Да-да, того самого Сафронова, чьи записки вы недавно читали. Мы с ним старые приятели. Я полностью ввел его в курс дела. Он обещал выяснить в Москве и во всех соседних областях, не было ли где интересующего нас заявления. Надо сказать, Виктор проявил к этому делу большой интерес.

— Еще бы не проявить, — ядовито отозвался Вячеслав.

— Молодой он тогда был, бросили его, словно щенка в воду, — уловив сарказм в голосе Вершинина, сказал Вареников. — Теперь он зубр, старший опер. Ну да ладно, хватит о нем. Мой старый друг, Федя Купряшин, отбывает положенный ему срок в Сосновской колонии особого режима. Угодил туда после побега. Держится «вором в законе», не работает, заключенные, как огня, его боятся. Месяцев семь, кстати, пролежал в больнице с туберкулезом легких, вроде бы вылечился. И последнее, конец срока у него примерно через месяц. Другой мой приятель, Дмитрий Корочкин, освободился год и десять месяцев назад. В село не вернулся, отец с матерью к тому времени у него умерли, и, как я уже рассказывал, работает слесарем на станкозаводе. Женился. Недавно дочь родилась. В райотделе ничего плохого о нем сказать не могли, на работе хвалят. Черт его знает, может, порвал с прежними делами. Я поручил посмотреть за ним повнимательней. Если Корочкин вправду взялся за ум, стоит попытаться воззвать к его совести, пока не появился Беда. Тут вы уж должны проявить свое мастерство.

— Когда время придет, постараюсь, но сейчас говорить рано. Никаких зацепок для серьезного разговора с ним нет, одни подозрения и недомолвки, а нужны факты, и серьезные, иначе только напортим.

Вершинин задумчиво постучал пальцем по обложке уголовного дела. Вареников перегнулся через стол и прочитал название.

— То самое? — спросил он. — Выудить ничего не удалось?

— Практически ничего. Понял только, что правды от них не добьешься, при бесспорных фактах и то все отрицали.

— Времена меняются, и люди тоже, — произнес Вареников, читая обвинительное заключение. — Смотрите-ка, третий остался неизвестным.

— Подозревали некоего Филимона Куприяновича Чернова, но доказать его причастность к грабежам не удалось.

— Это любопытно, ведь Фильку Чернова по отчеству Куприянович я знаю неплохо. Не он ли? — заинтересовался Вареников, торопливо просматривая анкетные данные. — Точно, он. Гляди, и здесь его уши. Случайно ли только?

Заметив недоуменный взгляд собеседника, капитан пояснил:

— Я с ним последнее время много занимался. Трижды судим, в основном за квартирные кражи, но не брезгует и грабежами. Сейчас на свободе. Судя по всему, остался прежним Филькой. Я поинтересуюсь, случайный ли он человек в этом деле, не был ли знаком с нашими приятелями. Вдруг поторопились тогда выделить на него материалы… И все-таки дела наши двигаются слабовато, ниточки нет, — уже без прежнего энтузиазма признался Вареников.

— В Окуневе я побывал вчера, — перебил его Вячеслав и рассказал о своей поездке.

— Это уже кое-что, кое-что, — возбужденно вскочил тот. — Голикова слов на ветер бросать не будет, ну а с железнодорожником, — он сделал паузу, — думаю, простое совпадение, не больше. Вообще, хорошо бы нам собраться где-нибудь всем вместе и помозговать.

— Давайте у Шустова в райотделе.

— С удовольствием. Давайте у него, — согласился Вареников, прощаясь.