Сложная ситуация - [2]

Утром Сергей взял этюдник и пошел в лес. Высокие буки с прямыми матово-серыми, как из замши, стволами бросали густую тень. Сергей выбрал укромное местечко на лесной опушке. В нескольких шагах рос большой куст шиповника. Он цвел и каждой своей веточкой старательно тянулся к солнцу.

Сергей сел писать этот розовый куст. Рисовал он хорошо и много и у себя, в родном Плёсе, готовился

поступить в художественное училище, но не любил распространяться об этом. Все свои наброски и рисунки он стыдливо хранил в шкафу вместе с карта- ^ ми и схемами. Майор Свиридов не раз вытаскивал рисунки и хвалился перед сослуживцами, что под его началом служит талант. Сергей краснел и низко опускал голову над чертежной доской.

В лесу по-весеннему громко пели птицы. Где-то в горах прогудел самолет, патрулирующий границу.

Сергей почти совсем написал куст, как вдруг услышал позади себя незнакомый девичий голос:

— Ой, как хорошо получается!

Он обернулся. Девушка, подстриженная под «мальчишку», в клетчатой яркой рубашке с засученными рукавами, рассматривала этюд.

— Очень хорошо! — повторила она и перевела на Сергея свои яркие, очень синие смеющиеся глаза. — Вы где-нибудь учились рисовать, да?

— Нет, не учился. А кто вы?

— Не бойтесь, я не собираюсь бежать за границу,— улыбнулась девушка. — Вы из отряда?

Он настороженно взглянул на незнакомку, но глаза ее были полны такой доверчивой наивности, что он подавил вспыхнувшее было подозрение.

— Да, из отряда.

— И вас часто отпускают сюда?

— Когда свободен от нарядов и работы.

— Работы? — удивилась она. — Какая же у вас может быть работа? У вас служба.

— Я чертежник-картограф,-—сказал он серьезно.

— A-а, понимаю. Карты, схемы...

Они помолчали.

— Ну, мне пора, не буду вам больше мешать.

Девушка кивнула и, сбивая прутиком верхушки

трав, скрылась в лесу. Вскоре на дороге громко хлопнула дверца, загудел мотор, и стало слышно, как проехала машина в сторону города.

«Интересно! — усмехнулся про себя Сергей. —

Откуда она взялась такая?» Ему расхотелось писать шиповник, он собрал этюдник, краски и зашагал в штаб отряда.

В следующий раз Легкобитову удалось выбраться в лес только через'две недели. Куст шиповника уже отцвел. В молодых листьях виднелись зеленые, еще не побуревшие ягоды. Сергей принялся писать поляну, такую тихую и нарядную в это солнечное весеннее утро.

Девушка появилась неожиданно, как в первый раз.

— Здравствуйте! А почему вас не было в прошлое воскресенье? Опять старшина в наряд назначал?

— Да, — признался Сергей, поднимаясь с пенька. — А откуда вы знаете?

— Догадываюсь... — она бросила взгляд на этюд, прищурилась, чуть склонив голову. — Послушайте, вам обязательно надо учиться. У вас талант. Вам сколько осталось служить?

Девушка говорила так быстро, что Сергей даже улыбнулся.

— Полтора года. Вопросы еще будут?

Она посмотрела на него смущенно и ничего не ответила. На ней был яркого ситца сарафан; голые руки, шея и лицо покрылись легким загаром. Кто она? Почему все время появляется здесь?

Он сказал, слегка покраснев:

— Давайте познакомимся, меня зовут Сергей Легкобитов.

— А меня Татьяной, — она протянула руку. Рука была теплая и нежная.

— Ну вот... А теперь скажите, что вы делаете в лесу?

— Так, гуляю... — Татьяна изучающе оглядела его и вдруг рассмеялась. — Ой, какая у вас странная фамилия! Легко-битов. Мне почему-то казалось, что у вас именно такая и должна быть фамилия. Вы откуда призывались? ^

— С Волги, из Плёса, слыхали?

Нет, она ничего не знала о Плёсе и никогда не видела Волги, вернее видела, но проездом и то зимой. А какой он, этот Плёс?

Сергей начал рассказывать о родном. Плёсе, о тихих зеленых улочках, о синих заволжских лесах. 0 Плёсе много домов отдыха, а в прошлом веке там Л<ил Левитан.

Татьяна слушала, не сводя с него глаз, внимательных и чуть насмешливых. А Сергей говорил, боясь замолчать: во время пауз он чувствовал себя неловко, но пауза все-таки наступила: нельзя же рассказывать только о Плёсе... Татьяна задумчиво посмотрела на него, улыбнулась и сказала:

— Ну, что же вы замолчали?

Это было хуже всего. Лучше бы он разговорился сам, без подсказки! И он неопределенно пожал плечами и насупился.

Татьяна улыбнулась и сорвала цветок. Потом она сказала, что ей пора идти, и спросила, не хочет ли он ее проводить.

Они шли лесом. Татьяна запела песенку из но-00го кинофильма. Дорогу пересекала широкая канава, полная весенней, уже чуть зацветшей воды. Девушке надо было помочь, но Сергей стеснялся подать ей руку. К счастью, Татьяна легко перепрыгнула канаву и быстро выбежала на тропинку.

— Дальше я сама!

Они расстались, как и прежде, неожиданно и как-то странно. У Сергея было такое ощущение, словцо он опять остался в дураках. И снова на дороге хлопнула дверца машины.

Между тем жизнь шла своим чередом. Отряд готовился к весеннему инспекторскому смотру. От него не освобождался никто, даже чертежник-картограф. Для Легкобитова настали самые мрачные дни. Он умел прекрасно чертить карты и схемы, но не умел метко стрелять. Он неизменно посылал пули «за молоком». И это было самым удивительным: чертежник — и вдруг мазила. Вся беда заключалась в том, что он дергал за спусковой крючок. С этим нельзя было ничего поделать. Это было как наваждение. Он старался не дергать, но чем больше старался, тем сильнее дергал. И художник здесь был ни при чем.