Сложная любовь - [29]

«Миша!», — крикнула она.

Услышав ее голос, девушка повернула голову. Галя увидела, как зазмеилась по ее губам улыбка, и сразу же узнала ее: это была Вика Смирницкая.

Галя закричала и проснулась в холодном поту.

Прежде всего она бросилась к маме: все было в порядке, мама спокойно спала.

— Что случилось, Галя? — встрепенулась Антонина Ивановна.

— Плохой сон приснился, — ответила Галя, — а так — ничего страшного.

«Неудивительно, что девочке сняться плохие сны, — подумала Антонина Ивановна, — при ее-то жизни… Работает день-деньской».

Галя прошла на кухню и поставила чайник. Сейчас, после этого странного сна, все как будто стало на свои места. Посмотрев на часы, она сняла трубку и набрала наташин номер.

— Алло, — сказала Наташа заспанным голосом.

— Это Галя. Я тебя разбудила?

— Нет, что ты. А который час?

— Извини, — ответила Галя, — я тебе звоню по странному делу. Помнишь, ты вчера мне рассказывала про Вику?

— Да, помню, — согласилась Наташа, — а что, что-то случилось?

— Случилось, — сказала Галя, — но ты мне сначала ответь, Вика у тебя моего телефона не спрашивала?

— Рабочий?

— Нет, домашний.

— Домашний? Нет, а зачем ей его спрашивать, он же у тебя не менялся. Хотя постой… она спрашивала, не переехала ли ты. Боже мой, она что, тебе звонила?

— Если бы мне, — вздохнула Галя и рассказала Наташе о своих подозрениях.

— Какая мерзавка, — возмутилась Наташа, — послушай, если это действительно так, то ее ноги в моем доме больше не будет! А Миша знает?

— Нет. Я не хочу его в это ввязывать. Если он ее не может сам раскусить, то я не буду ему помогать в этом.

— Постой, я толком что-то никак не проснусь. Может, твой маме нужна какая-нибудь помощь?

— Не знаю даже, что сказать, — вздохнула Галя, — врачи говорят, что ее надо уложить в больницу, но, понимаешь, я тебе не сказала, моя мама — инвалид, ее нельзя уложить в обыкновенную больницу, за ней нужен постоянный уход.

— Какой кошмар! — ужаснулась Наташа, — но если я что-нибудь придумаю, я тебе позвоню, хорошо?

— Конечно, звони.

Галя повесила трубку и задумалась. Теперь, когда было ясно, кто оклеветал ее, она могла спокойно подумать о том, чем можно помочь маме. Галя продумывала разные варианты, но за весь день ничего дельного ей в голову не пришло. Она позвонила нескольким врачам, лечившим ее мать, но никто из них тоже не мог ничего посоветовать. Говорили, что по большому блату можно устроить в специальную больницу, где Ольге Николаевне обеспечат хороший уход, но у Гали не было туда никаких ходов. Она даже думала, не пойти ли к Алексею Львовичу, но потом решила отложить это на крайний случай — она слишком хорошо понимала, какую цену придется заплатить за любую его помощь.

Оставался еще, конечно, Миша, но Галя, подумав, решила не ввязывать его в это дело. Чем он может ей помочь? Откуда у него, художника, нужные связи или, смешно сказать, деньги? Лучше уж она не будет ему ничего говорить, скажет просто, что мама заболела и она не сможет с ним увидеться в ближайшие дни.

Каждые полчаса она звонила Антонине Ивановне, узнавая о мамином состоянии. Маме стало лучше, но все равно Любовь Петровна, срочно вызванная Галей, тоже настаивала на госпитализации. Галя уже просто не знала, что придумать, когда раздался телефонный звонок.

— Алло, — сказала она.

— Галя, это Миша, — голос его был необычно собран и деловит.

— Привет, — грустно сказала Галя.

— У тебя, я слышал, с мамой беда стряслась?

— Да, а откуда ты знаешь? — спросила изумленная Галя.

— Знаю, — лаконично ответил Михаил, — я сейчас сижу в представительстве фонда «Хелф», меня спрашивают, сколько ей полных лет и какая у нее форма инвалидности?

Удивленная Галя сказала.

— Отлично, — почему-то обрадовался Миша, — срочно бери все документы и приезжай сюда.

— Где ты? — спросила Галя, все еще не успевшая прийти в себя от изумления.

— Они арендуют офис в Министерстве здравоохранения. Знаешь где? — спросил Миша.

— Да.

— Сколько тебе нужно времени?

— Мне еще надо заехать домой за документами… — начала объяснять Галя.

— До шести успеешь?

— Постараюсь, — вздохнула она, глядя на часы.

— Постарайся, — наказал он и повесил трубку.

Галя ринулась к Оксане, сказала, что должна срочно бежать домой. Оксана, которой Галя уже рассказала о том, что случилось с ее мамой, даже не стала спрашивать, куда она спешит, а только кивнула:

— Беги, конечно, если что — я тебя подменю.

— Только шефу не говори, — сказала Галя.

— Уж как-нибудь догадаюсь, — ответила Оксана.

Галя рванула вниз и едва не столкнулась со Светой.

— Куда это ты собралась? — спросила та.

Галя не удостоила ее ответом — и так было ясно, что что бы она не сказала, об ее отлучке будет доложено Алексею Львовичу.

Она вскочила в машину, нажала на газ и помчалась домой.

Не дожидаясь лифта, она по лестнице вбежала на свой этаж, открыла дверь и, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. Тихо, чтобы не разбудить задремавшую маму, она прошла в комнату и вынесла из комнаты историю болезни и мамин паспорт.

— Это вы, Галочка? — спросила Антонина Ивановна.

— Да, сбежала с работы, зашла за мамиными документами, сейчас убегаю.

— А куда ты сейчас бежишь?

— Потом расскажу. Кажется, есть шанс…