Сложная любовь - [17]

— 328-9219, — бодро сказала Наташа.

— Ага, он и есть, — Галя с облегчением захлопнула книжку. Кажется, пронесло, а телефон она запомнила.

Она подняла глаза. Наташа широко улыбалась, глядя на нее понимающим взором. «Догадалась», — мелькнуло в уме у Гали.

— Нет, — сказала Наташа, — он вообще замечательный. Ты знаешь, когда у нас с Володькой были проблемы с Люсей, он нам очень помог. Честно говоря, он очень добрый, даже странно, что с Викой так долго выдерживает. Она ему, на мой взгляд, не пара.

— Мне-то что, — с деланным равнодушием сказала Галя, — лишь бы с квартирой не надурил, а так — что с Викой, что с какой другой.

— Да, конечно, — поспешила согласиться тактичная Наташа.

Тут как раз появился Володя, и разговор перешел на общие темы. Гале было приятно, что, когда Володя упоминает некоторых людей, которых она встретила на презентации в Планетарии, она сразу вспоминает их: и Гольдмана, в его шапке-«пирожке», и строгого еврейского юношу Сашу Хренера, про которого Володя рассказывал что-то уж вовсе невероятное.

Через час Галя засобиралась домой.

— Ты звони обязательно, не пропадай, — напутствовала ее Наташа.

— Конечно, ты тоже не забывай, — ответила Галя.

Как только она оказалась на лестнице, она вынула из сумочки записную книжку и быстро, боясь забыть, написала: «Михаил Мещерский — 328-9219».

Дома она была в начале двенадцатого. Мама уже спала, поэтому Галя, попрощавшись с Антониной Ивановной, взяла телефон на кухню. Еще по дороге она решила позвонить Михаилу из дома, а не откладывать звонок до завтрашней работы. При одной мысли о том, что придется говорить с Михаилом, ежеминутно опасаясь, что не только он, но и Света услышит, как дрожит ее голос, Галя поежилась. Нет, лучше позвонить сегодня, тем более, что художники — как она знала — обычно ложатся спать поздно.

Она сняла пиджак и повесила его в шкаф, словно пытаясь отсрочить неизбежный момент звонка. Липкая струйка пота стекла между лопаток, сердце стучало тревожно, словно рыба — хвостом об лед.

— Успокойся, — сказала себе Галя, — это просто деловой звонок.

Она налила себе кофе и села за стол. Было уже полдвенадцатого, и больше ждать было нельзя. Решительно она сняла трубку и набрала номер. После трех гудков в трубке раздался знакомый голос:

— Алло!

— Михаил? — спросила Галя, от волнения забывая все правила телефонного этикета.

— Да, это я.

— Добрый вечер, — стараясь быть спокойной, сказала она. — С вами говорят из риэлтерской фирмы «Наш дом».

— Откуда? — переспросил Михаил.

«Боже мой, он даже не помнит меня!» — мелькнуло в голове у Гали.

— Из риэлтерской фирмы «Наш дом», по поводу расселения коммуналки.

— Не помню, — бодро сказал Михаил.

— Вы были у нас две недели назад, — все больше и больше проваливаясь в черноту отчаяния сказала Галя.

— У вас в доме? То есть в «Вашем доме»? — знакомые нотки в голосе Михаила стали слышны отчетливее. — Как вы могли подумать, Галочка, что я вас не узнал?

«Да он просто издевался надо мной», — подумала Галя, — «Совершенно несерьезный человек. Может просто бросить трубку и пусть ему Оксана завтра перезванивает?»

— И к чему было представляться из вашей дурацкой конторы, когда наш с тобой вечер в «Экс-Арте» и так невозможно забыть?

Гале казалось, что она видит его улыбку. И опять, опять это бесящий ее мгновенный переход от церемонности к фамильярности, от «вы» к «ты», прямо в одной фразе, не переводя дыхания.

— Я очень рада, что у вас такая хорошая память, — сдержано ответила она, — но я звоню по поводу коммуналки. Моя коллега Оксана звонила по телефону, который вы оставили и не могла с вами связаться.

— Вот видите, Галина Андреевна, как хорошо, что именно вы сегодня позвонили мне, — радостно сказал Михаил. — Наверно, вам стоило большого труда узнать мой номер. Может быть, конечно, вы позвонили Виктории Сергеевне и она была так любезна…

Виктория Сергеевна было имя-отчество Вики. Кровь бросилась Гале в лицо и она с трудом удержалась, чтобы не бросить трубку.

— А что касается коммуналки, то я все вам объясню, — продолжал Михаил, — вы, Галочка, до скольких завтра на работе?

— Как всегда — до шести, — сухо сказала Галя, радуясь, что разговор наконец-то перешел в деловое русло.

— Вот и отлично. Я подойду и все объясню.

— Я вас буду ждать, — сдержано ответила Галя, — Впрочем, если я буду занята, то вы можете обратиться к Оксане Соколовой.

— Я, — тихо сказал Михаил, — постараюсь прийти, когда ты будешь свободна. До завтра, Галя. Целую.

Его голос, всего минуту назад столь саркастический, внезапно потеплел — Галя не знала, что больше задевало ее: та холодность или эта теплота.

— До свидания, — сказала она и повесила трубку.

Этот телефонный звонок потребовал от Гали больше сил, чем весь сегодняшний рабочий день. Она вся взмокла, грудь тяжело вздымалась, голова немного кружилась. Неожиданно она почувствовала себя бесконечно счастливой.

— Это потому, что я свое дело сделала, — сказала Галя себе, — а с остальным пусть Оксана завтра разбирается.

Но что-то подсказывало ей, что вряд ли ей удастся перепоручить это дело Оксане — и от предчувствия завтрашнего дня почему-то сладко ныло в груди.