Слово в современных текстах и словарях - [91]

.

Между тем, примерно с конца 50-х – начала 60-х годов XX в. оно употребляется довольно широко и в устной речи, и в письменной – в газетном очерке, фельетоне, в критической статье, в корреспонденциях с мест и т. д. Например:

Видимо, выдвинули его на такой пост для показухи: вот, дескать, как шагает у нас молодежь. А к нему, наверное, приставили опытного главного инженера… И кому только нужна такая показуха! Промысел добывает нефти больше, чем Баку, а во главе мальчишка (Ф. Панферов. Во имя молодого // «Октябрь», 1960, № 8, с. 108-109);

Мы не привыкли работать напоказ и считаем, что бороться с браком нужно деловыми и конкретными мерами, а не так, как это предлагают «теоретики» показухи из республиканского Главиздата («Теоретики показухи» [письмо в редакцию] // «Советская культура», 20 марта 1962);

Новаторством отмечена, правда, идущая вслед за литературой и театром критика «показухи» и «очковтирательства», развернутая в фильме «Битва в пути»… («Литературная газета», 1 февраля 1962);

Обвинения в процентомании и показухе были названы «прямым оскорблением» и «обливанием помоями администрации» («Известия», 26 сентября 1963).

Какова та языковая среда, в которой образовалось и начало употребляться слово показуха? О его «нелитературности» (главным образом, в плане словообразовательном) свидетельствует суффикс -уха, который в просторечии и арго служит для образования отвлеченных экспрессивных существительных со значением состояния[114], иногда имеющих в литературном языке однокоренные стилистически нейтральные параллели. Ср., например, слова житуха, заваруха, а также слово голодуха, которое приведено акад. В. В. Виноградовым отдельно от личных образований на -уха как «обособленное» (В. В. Виноградов. Русский язык. М., 1947, с. 136). Все эти слова объединяются общностью словообразовательной структуры и общим типом значения, отличающим их от слов вековуха, толстуха и т. п., а также яркой экспрессивностью.

Слово показуха употребляется сейчас и в разных речевых жанрах, и по отношению к различным явлениям хозяйственной и политической жизни, обозначая всё, что делается напоказ, для того, чтобы пустить пыль в глаза, скрыть за внешним благополучием неблаговидную сущность. Недаром и лексический ряд, в котором это слово часто стоит, весьма показателен: очковтирательство, приписки и т. п.

Отсутствие этого слова в словарях литературного языка, его словообразовательная и семантическая аналогия с просторечными образованиями и экспрессия дают основание предполагать, что оно возникло в нелитературной среде. Определить же точно место рождения этого слова довольно трудно, тем более трудно, что термин «просторечие» употребляется сейчас весьма нечетко. Во всяком случае, если под современным просторечием понимать не только «интердиалект», исторически сформировавшийся в результате сложного взаимодействия различных территориальных говоров, но и довольно многочисленные жаргонные и арготические по происхождению элементы, которые перестали быть социально прикрепленными, то именно такое просторечие следует назвать источником слова показуха.

Хотя в литературной речи это слово появилось в середине XX в., в просторечии оно начало употребляться, по-видимому, гораздо раньше.

В записках летчика-испытателя М. Галлая «Испытано в небе» есть любопытная, хотя и несколько наивная оценка появления и распространения слова показуха (время описываемого действия – конец 40-х годов XX в.):

Речь шла о так называемых «показных полетах». Летчики, механики и едва ли не все другие авиационные специалисты дружно не любят их. Не берусь точно сформулировать причину этой неприязни, но так или иначе антипатия к данному виду летной работы налицо. И один из механиков нашего вертолета обнаженно выразил ее, отреагировав на известие о предстоящих полетах ворчливым заявлением: – Ну, держись, ребята: нас ждет большая показуха. В последующие годы это слово – «показуха»– стало употребляться в значении совсем уже нехорошем. Но и тогда, окрестив таким образом показные полеты, наш механик продемонстрировал свое полное их неодобрение («Новый мир», 1963, № 5).

Как же оценивать слово показуха с точки зрения литературной нормы? Портит ли оно язык, огрубляет ли его, есть ли в нем необходимость? По-видимому, необходимость есть. Какое литературное слово так ярко и точно может назвать явление, обозначаемое словом показуха? Сколько ни ройся в словаре литературного языка, подходящего синонима не найти. А назвать явление надо, поскольку оно существует.

Между тем, этот фактор – потребность в номинации и отсутствие в языке слова, которое достаточно хорошо удовлетворило бы эту потребность, – очень часто служит причиной заимствования (будь то «внешнее» заимствование, из других национальных языков, или заимствование «внутреннее», из диалектов, просторечия, профессиональных и социальных жаргонов). Так произошло и в данном случае. Слово показуха было воспринято литературной речью из нелитературной среды, и это не только не сказалось отрицательно на чистоте речи, но и обогатило ее новым, точным и выразительным, словом.