Слово о сыновьях - [26]

…Однажды утром я пошла на базар купить табака. У большого немецкого плаката я увидела толпу людей.

«Опять фрицы что-нибудь придумали», — решила я и хотела было пройти мимо.

Но, к моему удивлению, люди отходили от плаката довольные, будто их там медом угощали. Тогда я тоже пробилась поближе и только теперь заметила небольшой листок, наклеенный рядом с плакатом.

ЗЕМЛЯКИ! КРАСНОДОНЦЫ! ШАХТЕРЫ! КОЛХОЗНИКИ!

Все брешут немцы. Сталин находится в Москве. Гитлер все врет о войне. Война только разгорается. Красная Армия еще вернется в Донбасс. Гитлер гонит нас в Германию, чтобы мы на его заводах стали убийцами своих отцов, мужей, сыновей и дочерей.

Не ездите в Германию, если хотите в скором времени на своей родной земле, у себя дома обнять мужа, сына, брата!

Немцы мучают нас, терзают, убивают лучших людей, чтобы запугать нас, поставить на колени. Бейте проклятых оккупантов! Лучше смерть в борьбе, чем жизнь в неволе!

Родина в опасности. Но у нее хватит сил, чтобы разгромить врага. «Молодая гвардия» будет рассказывать в своих листовках всю правду, какой бы горькой она ни была для России. Правда победит!

Читайте, прячьте листовки, передавайте их содержание из дома в дом, из поселка в поселок.

Смерть немецким захватчикам!

«Молодая гвардия».

Властям, видимо, уже кто-то сообщил о появившихся на базаре листовках. Грубо расталкивая людей, к плакату пробивался полицейский.

— Чего глазеете? Аль сроду бумагу не видали? — сердито ворчал он и вдруг побледнел, увидев рядом с плакатом листовку. Дрожащей рукой сорвал ее, сунул в карман и озлобленно закричал:

— А ну, расходись! Стрелять буду!

Кто-то в сутолоке (потом выяснилось, что это сделал комсомолец Вася Пирожок) приклеил на спину полицейскому записку:

«Ты продаешь наших людей за кусок колбасы, за пачку махорки, а заплатишь за это своей жизнью. Берегись, предатель!»

Люди то шарахались от полицейского, читая приговор, вынесенный ему неизвестными смельчаками, то ехидно посмеивались над незадачливым полицейским. А он, ничего не подозревая, важно прошел по всему базару, став посмешищем непокорных краснодонцев.

Я купила табак у одной знакомой женщины и торопилась домой, чтобы поделиться важными новостями. Но женщина задержала меня:

— Вам далековато нести, еще рассыплете. У меня есть клочок бумаги, дайте-ка я вам заверну.

Уже далеко от базарной площади я остановилась отдохнуть и, поправляя уложенные в сумку покупки, ахнула. Кулек с табаком развернулся, и на его внутренней стороне виднелись слова:

«Товарищи! Земляки! Краснодонцы!

Неправда, что немецкие войска идут парадом по Красной площади…»

«Листовка!» — подумала я и, осторожно оглядевшись, быстро зашагала домой.

На улице встретились мне Боря и Толя Попов. Я торопливо рассказала им о листовках, о полицейском. Выслушав, они многозначительно переглянулись, и я поняла, чьих рук это дело.

— А вы куда так рано? — спросила я.

— Тоже на базар, — ответил Боря. — Там сегодня немцы парад устраивают. И изменники участвуют, в форме донских казаков. Охота посмотреть… Пригодится.

Вернулся он с парада мрачным.

— Сволочи! Видела бы ты, как они выслуживаются перед фашистами, — возмущался он сборищем предателей. — Отвратительно было смотреть на эту гнусную шайку… Эх, забросать бы их гранатами! Но ничего, мы их сфотографировали. Сбережем снимки для наших.

Массовое появление листовок всполошило немцев. Короткие, четкие воззвания «Молодой гвардии» появлялись на заборах, телеграфных столбах, подбрасывались под двери биржи труда, гестапо. Они проникали и в близлежащие поселки и хутора. Полицейские с ног сбились в поисках распространителей «большевистской заразы». Но все напрасно: действия «Молодой гвардии» с каждым днем становились все более решительными, все более смелыми.

В летнем театре немцы демонстрировали свои фильмы. Однажды вечером, когда перед началом сеанса в зале выключили свет, присутствующие там молодогвардейцы стали разбрасывать листовки. Воспользовавшись темнотой, два комсомольца проникли на сцену и сорвали висевшее там немецкое знамя с черной свастикой. Все это было сделано так молниеносно, что, когда зажегся свет, немцы ничего не заметили. Только на второй день они спохватились и подняли тревогу.

В распространении листовок принимали участие все члены «Молодой гвардии». Но особенно много смекалки и старания вложили в создание своей маленькой типографии Жора Арутюнянц и его отец, Ваня Земнухов и Володя Осьмухин.

Маленькие листочки, писавшиеся сначала от руки на школьных тетрадях, а потом печатавшиеся на самодельном станке, были для людей вестниками близкой победы над врагом. Они призывали к борьбе, к стойкости, к вере в нашу победу.

НАС ПАРТИЯ ВЕДЕТ

С каждым днем «Молодая гвардия» становилась все более грозной силой для фашистских оккупантов. Все шире охватывала она своим влиянием юношей и девушек шахтерского края. В ее рядах уже насчитывалось более ста молодых патриотов из города и поселка Краснодон, с хуторов Гавриловка, Изварово, Гундеровка, Таловое. Это была молодежь в основном 16—19 лет, беззаветно преданная Советской Родине, готовая на подвиг и самопожертвование.

Связь с партийным руководством осуществлялась через молодого коммуниста Евгения Мошкова и коммунистку Налину Георгиевну Соколову. Руководитель подпольного райкома партии Ф. П. Лютиков до войны работал начальником центральных электромеханических мастерских, а позднее заместителем начальника шахты № 22. С приближением фронта коммунисты во главе с Ф. П. Лютиковым ушли в подполье. 20 июля 1942 г. гитлеровцы оккупировали г. Краснодон и с первых же дней начали вводить «новый порядок»; зверские расправы над мирными жителями, грабежи, расстрелы за малейшее неповиновение.