Слово о сыновьях - [25]

— Я скоро вернусь, мама, — с улыбкой сказал он мне с порога.

Толя Попов привел Бориса на квартиру Олега Кошевого. Когда они вошли туда, члены штаба были в сборе. Была здесь и Ульяна Громова. Олег Кошевой — широкоплечий плотный юноша с умным, энергичным лицом и большими черными глазами, поздоровавшись с Борисом, сказал:

— Расскажи все о себе, открыто и честно.

И Боря, волнуясь, с запинками поведал о своей жизни.

Когда он закончил, Кошевой встал, взял листок бумаги.

— Теперь ты должен дать клятву на верность.

Борис, застыв в стойке «смирно», повторял следом за Кошевым, торжественные слова клятвы:

«Я, Борис Главан, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь:

Беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем.

Хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии». Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати двух шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.

Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты, а меня самого покарает суровая рука моих товарищей.

Кровь за кровь! Смерть за смерть!»

— Мы верим тебе, Борис, — убежденно сказал Олег. — Поздравляю тебя со вступлением в «Молодую гвардию», — и он крепко пожал Боре руку.

К Борису подходили другие члены штаба, поздравляли его.

С этого дня у Бори началась тревожная жизнь. Он не приходил домой по нескольку дней. А если забегал, то ненадолго, — веселый, возбужденный, весь проникнутый неудержимой решимостью. На мои расспросы о том, где он пропадает, беззаботно отвечал:

— Напрасно ты беспокоишься, мама. Я был в клубе, задержался немного… ночевал у товарища.

Мне показалось странным, что племянница Лида возвращается одна из клуба, и я как-то спросила ее:

— Почему ты не ходишь вместе с Борисом?

— Так его ж в клубе не бывает, — простодушно ответила Лида.

— Как? — изумилась я. — А где же он бывает?

— Не знаю, тетя.

Я встревожилась. Значит, Борис обманывает меня. Что же он делает по ночам? Я не ложилась спать, чутко прислушиваясь к каждому шороху за окном.

Борис пришел очень поздно и, осторожно прикрыв дверь, стал тихо пробираться к своей постели. Увидев меня, он остановился.

— Ты не спишь, мама?

— Я не могу спать, Боря. Я очень встревожена твоим поведением. Где ты пропадаешь дни и ночи? В клубе ты не бываешь… Ты обманываешь меня?

Боря сел рядом со мной на кровати, обнял меня за шею и заговорил горячим шепотом:

— Мамочка, дорогая, не сердись на меня. Это большая тайна, но тебе ее открыть, конечно, можно.

Волнуясь, он рассказал мне о своем вступлении в «Молодую гвардию».

— Теперь моя жизнь принадлежит этой организации Это большое доверие, мама, и я должен оправдать его. Об одном прошу тебя: никому ни слова.

Я молча поцеловала его. А он, как в детстве, прижался головой к моей груди. Он понял, что я благословила его на великую и опасную борьбу.

ТАЙНАЯ СХВАТКА

Боре удалось устроиться на работу. Место работы было далеко, по ту сторону небольшой речки, за хутором Гавриловка. Слесарное и токарное дело, которое он освоил в ремесленном училище, теперь ему пригодилось. Его назначили помощником механика. Немцы хотели отремонтировать тракторы и сельскохозяйственные машины, чтобы использовать их в хозяйстве обосновавшегося в Краснодоне барона.

Механик — всегда нетрезвый, с красным носом и осоловевшими глазами, покрикивал на своего помощника:

— Где твоя работа… Зачем ты разбираешь все машины? Смотри, выгоню!

Борис улыбается.

— Ну, чего ты кричишь? — спокойно говорит он грязному, насквозь проспиртованному человеку. — Спрашиваешь работу, а где инструменты? Грозишься выгнать?.. Да я и сам скоро уйду.

Механик сопит и, махнув рукой, уходит проспаться.

— Начальник у меня хоть куда, — насмешливо отзывается о нем Боря. — Всегда под мухой… Придет, пошумит и опять идет к бутылке прикладываться.

Пользуясь бесконтрольностью, Борис приспособился изготовлять зажигалки, которые мы обменивали на продукты. По моей просьбе он сделал для дома ведро и три жестяные кружки.

Каждый день я относила Борису обед и всякий раз заставала у него Толю Попова. Они о чем-то оживленно разговаривали. Но как только я появлялась, смолкали, и Толя спешил уйти.

— Значит, вечером встретимся в клубе. Сегодня будут показывать интересные номера, — говорил он и украдкой подмигивал.

Боря молча съедал обед, и когда я, уложив в кошелку посуду, собиралась уходить, ласково просил:

— Мамочка, может быть, я задержусь сегодня. Ты не волнуйся, не жди меня, ложись спать. Хорошо?

Однажды я сказала ему, что напрасно он вступает в пререкания с механиком.

Боря, горько усмехнувшись, согласился:

— Ты, конечно, права. Нельзя подчиненному так дерзко вести себя. Но у нас с ним совсем разные цели. Ему нужно, чтобы машины были пригодны. А мне, наоборот, чтобы они никуда не годились. Это первое серьезное задание штаба. Понимаешь, мама?

Я понимала трудность положения Бориса и искренне сочувствовала ему. Впервые я задумалась над тем, какая нужна выдержка, находчивость и изворотливость, чтобы обмануть врага, не вызвать подозрений.