Слово и дело. Из истории русских слов - [60]
Взаимоотношение устной и книжной речи, во многом зависимой от синтаксиса переводных текстов, вызывало постоянную несогласованность в предпочтении имени или глагола как центра предложения-высказывания и в формировании его логической перспективы. Устная речь строилась на ритмическом соотношении ударных/безударных слов (например, в отношении порядка слов и распределения вспомогательных слов), но зато с предпочтением предикативного центра, с ориентацией на глагол, с помощью которого создавался метонимически организованный ряд одномерных — согласованных в сочинительной связи — высказываний. Наоборот, книжный текст строился на логическом соотношении основных элементов высказывания, которые создавали и ритмическое соотношение его элементов, но зато с предпочтением имени как его центра, поскольку книжный текст обычно строился как определение символа, раскрытию которого и должны были быть подчинены все языковые средства изложения, данные в определенной, метафорически выстроенной иерархии.
5.8. Представление о типичном высказывании в древнерусском тексте дает Слово о полку Игореве, весьма характерный памятник, совместивший в себе стихию устной речи, но обработанный книжником (книжниками). Предложение в этом памятнике создается с помощью определенного набора устойчивых речевых формул, которые друг с другом в пределах предложения совмещаются по принципу синтагматической последовательности относительно ядра высказывания, а расположение самих формул регулируется по всем законам риторики, т.е. по семантическим или стилистическим признакам. Связь текста с устными формами народного творчества заметна по трехчленному строению предложения (обычная последовательность: подлежащее — сказуемое — дополнение), по их краткости (в среднем пять слов в предложении) и по тому, что в начало высказывания выдвигается подлежащее или сказуемое, но не обстоятельство или дополнение. Частое отсутствие глагола-связки в составном сказуемом подчеркивает важность образной, а не логической структуры предложения, с необходимой для создания символа многозначностью, что, в свою очередь, подчеркивает важность самостоятельных формул, а не предикативно нагруженного предложения. Та же функция у разного типа односоставных предложений и у причастных оборотов. Семантический синкретизм символа поддерживается и синонимическими конструкциями, среди которых и архаические книжные, и разговорные, ср.: Нощь стонущи ему грозою птичь убуди или оборот стонущу ему (‘хотя/когда он стонет...’).
5.9. Переориентация текста на новые синтаксические формы выражения — от синтетизма к аналитическим формам выказывания — происходит в эпоху зрелого средневековья с XV в. и заключается как в усложнении самих синтаксических связей, так и в экспликации строевых элементов высказывания. Как обычно, преобразование семантических параметров предложения происходило в границах конкретных жанров-стилей (см. таблицу).
Заметно, что в памятниках XV в., на основе которых составлена таблица, механизм появления нейтральных стилистических форм, со временем становящихся нормативными в русском языке, всегда предстает как компромисс между книжным и разговорным русским или же приводит к упрощению форм (видно на формах дв. числа, повелительных и на формах прош. времени). В качестве носителя «среднего» стиля выступает деловая письменность, совмещающая в себе и речевую стихию простого говора, и следование определенным книжным нормам. Оказывается, что грамматическая норма устанавливалась не контекстными русизмами или славянизмами, в определенном стилевом ряду ставшими нормой. При этом каждая отдельная особенность языка, выявленная по линии «архаическая — новая», представляет только один из элементов нормы, но не входит в уже готовую систему норм. Это значит, что речь может идти не о стиле и норме, уже сложившихся в XV в., а о языковой норме в известном стиле речи, т.е. о функции обсуждаемых единиц языка. Своеобразие эпохи зрелого средневековья заключается в накоплении элементов нормы — в отличие от эпохи предыдущей, когда происходило накопление элементов парадигм (систем) языка. Качественное преобразование совершается на каждом следующем этапе развития языка, поскольку одновременное использование вариантов и инвариантов в одной и той же системе коммуникации затруднительно и потому избегается.
5.10. Преобразование текста связано с необходимостью передать авторскую точку зрения и оценить достоверность и важность информации; это, в свою очередь, повлекло за собою развитие логико-модальных распространителей текста. С XVI в. началось активное распространение текстообразующих элементов, происходившее в результате переразложения предикативных единиц прежнего текста. Поскольку основным элементом средневекового высказывания являлось имя-символ, все остальные слова, участвовавшие в построении высказывания, оказывались на периферии внимания и могли варьироваться в широких пределах, как по форме, так и по смыслу. Углубление синтаксической перспективы высказывания за счет перестроения наличных грамматических средств сопровождалось не только десемантизацией строевых слов предложения, но и семантической конденсацией некоторых словосочетаний, выступающих теперь в новой функции модальных распространителей.
