Слово джентльмена Дудкина - [8]
— Пускай наслаждаются щебетуньи, — сказал я капитану. — Подождем. Что мы для них — немолодые, с ординарной внешностью?
А про себя подумал: «Но ведь мой знакомый — заслуженный человек, старый моряк. И как-то неловко за женщин, не распознавших в скромном служащем морского волка. Вот если бы ему сбросить годков тридцать да облачиться в блестящий офицерский мундир и стать снова неотразимым — тогда миловидные дамы, наверняка, обратили бы на него свой взор».
И мне вспомнилось, как одна моя знакомая, жена молодого офицера, рассказывала, что по магазинам ходит только с мужем: юные продавщицы тотчас прекращают свои разговоры и очень мило отвечают офицеру на его вопросы. Сначала такое щекотливое положение шокировало женщину, потом она привыкла и извлекает из этого определенную выгоду — быстрее обслуживают.
Пока я размышлял таким образом, сберкассовские говорухи расселись по своим местам. И как только они повернулись в сторону посетителей, солнце… исчезло, будто нырнуло в свинцовую тучу.
В этот самый момент к чернявой контролерше обратилась одна посетительница, как потом оказалось, моя старая однокашница. Очень уважаемая в коллективе учительница, предместкома школы. Она пришла сдать профсоюзные взносы.
У нее было в точности подсчитано, вплоть до копеек, сколько надо отчислить денег по определенной шкале. Точность, увы, в данном случае не требовалась: можно округлять и в рублях. Почтенная учительница об этом не знала.
Бланк заявления был безнадежно испорчен. Что делать? Бежать в школу? Посетительница, не теряя надежды, спрашивает: может быть в сберкассе имеется запасной бланк.
— Мы что вам — облпрофсовет? — вопросом на вопрос отвечает темное облачко из-за барьера.
— А почему бы и не иметь запасных на всякий случай? — робко замечает педагог.
— Кому надо, тот пусть и имеет.
— Для вас мы побежим в обком союза? — с откровенной ехидцей подало голос белое облачко из окна кассира, хотя учительница обращалась к контролеру. Беленькая выступила в поддержку подруги, в знак этакой обывательской солидарности.
Столь любезный разговор женщин через барьер заинтересовал нас. Тем более, что моя однокашница, на наш взгляд, была все же права.
Меж тем перепалка продолжалась.
— Вероятно, не я одна оказалась в таком положении, — горестно вздохнула посетительница.
— Ну и что? — сверкнула молния из темной тучи.
— Не стоило бы гонять людей туда-сюда…
— А мы не гоняем. Можете нам не сдавать. Идите в госбанк…
Казалось, туча начала рассеиваться. Вроде бы началось примирение.
Учительница всерьез задумалась над предложением — идти в банк, благо, он недалеко, гораздо ближе школы, но вдруг услышала:
— Там не так погоняют… Попаришься в очереди! — энергично воскликнуло белое облачко и зарумянилось.
Это уже была издевка. Но педагог по инерции продолжал свое, заходя еще с одной стороны, действуя, так сказать, методически последовательно:
— Ведь есть же у вас бланки заявлений на вклады— вон их сколько…
— Вот сравнила! То вкла-а-ды — мы обязаны их принимать, за них зарплату получаем. А профсоюзные и всякие взносы — нагрузка для нас…
За барьером повеселели. Сотрудницы, как видите, провели разъяснительную работу «среди гражданки». Правда, не лучшим образом.
— Ах, вот оно что! — изумилась посетительница. — Для вас нагрузка, а не общественное поручение, но я-то ведь тоже не получаю денег от месткома.
— ??? — во взглядах служебных лиц еще пуще засветились огоньки ликования: допекли все-таки надоевшую профдеятельницу.
— Бездушные вы какие-то… Пожаловаться на вас надо…
И тут снова в сберкассе засияло солнце.
— Пожа-а-луйста!! Сколько угодно!!! — радостно воскликнула беленькая. От хмары не осталось и следа. Лицо молодой женщины было столь одухотворенно и счастливо, что мы с бывалым моряком опять залюбовались им.
Светилась неподдельной радостью и черненькая.
Только вот старая учительница почему-то обиделась еще больше. Даже, кажется, вовсе рассердилась. И чуть не хлопнула дверью, но вовремя сдержалась.
В сберкассе опять установился покой. Миловидные сотрудницы снова стали щебетать.
Словно ничего не произошло, словно вот сейчас здесь не совершилось издевательство над человеком.
Брожение умов
— Что вы смотрите, Евпл Серапионыч?
— Скворцы полетели. Гляжу, куда сядут. Туча-тучей!..
Так в рассказе классика толпа зевак безобидно наблюдала полет птиц.
В наши дни некоторые обыватели не столь простоваты, чтобы интересоваться скворцами. Они посвящают свой досуг более важным делам.
— Вы слышали? — загадочно спросила Анна Власьевна Переверткина, придя утром на работу. — Загрудкина раздели!
— Как раздели?
— Ну, ограбили. Господи, не понимают…
— Кого, кого? — спросили сослуживцы.
— Загрудкина!
— Кто такой, позвольте полюбопытствовать? — спросил бухгалтер. — Не имею чести знать. Ученый, писатель, художник?
— Да механик же он! Неужели неизвестно. Об этом все знают…
Вместе с бухгалтером слушателям пришлось молча признать свою невежественность: они не знали Загрудкина и тем более того, что он пострадал.
— Пьяный, поди, был? — кто-то высказал предположение.
— Абсолютно трезвый, — и для убедительности Анна Власьевна покривила душой — Сама видела Загрудкина в тот день.
Юмористические рассказы донецкого писателя-сатирика нередко встречаются в журналах «Крокодил», «Перець», «Донбасс», в «Литературной газете» и других периодических изданиях, звучат по радио в передачах «С добрым утром», «С улыбкой», «А ми до вас в ранковий час». Автор верен своей теме и в новой повести «Голубая мечта», главным героем которой является смех — добрый, если это касается людей положительных, душой и сердцем болеющих за дело, живущих по законам справедливости, коммунистической морали; злой, язвительный по отношению к пьяницам, карьеристам, бракоделам — всем, кто мешает строить новое общество.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Сотрудница инженерно-геологического управления заполярного города Ленинска Сонечка Теренина высока, стройна, спортивна и не отличается покладистым характером. Эти факты снижают шансы её ухажеров почти до нуля…
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.