Слово арата - [48]
Тостай успокоил меня:
— Потерпи, а я все скажу нашему Кюрседи.
На другой день, когда стало темнеть, я с пустыми руками заспешил на мой урок.
Учитель меня ждал.
— Хорошо. Посмотрим, как мы приготовили наше задание.,. Что с тобой? Болеешь? Где твоя книга?
И я вдруг ясно увидел, как моя книга, истерзанная Тактаном, летит в огонь. Не удержавшись, я заплакал. Потом, успокоившись, рассказал, все что произошло. Выслушав, учитель стал утешать меня:
— Жалко тебе букварь. И мне жалко, а плакать не стоит. Найдем еще книжку. И тетрадку. И карандаш. Знаешь товарища Кюрседи? Сам ему все расскажи, только не плачь. Дай честное слово…
В тот вечер мы долго сидели за столом. Передо мной лежал новый букварь и тетрадка. Ярко горела лампа.
Учитель, водя пальцем, объяснял:
— Это стена. Это навес, крыша. Под навесом лежит мешок с крупой. Покажи, где стена.
— Вот.
— Где навес?
— Вот.
— Где мешок?
— Вот здесь.
— Хорошо запомни… Буква с навесом: «Б». Ее читают губами громко: «Б! Б!»
Я хотел улыбнуться, но щеки какие-то деревянные.
— Где буква с навесом?
— Вот, пожалуйста.
— Молодчина. Теперь прочитаем ее.
Я надулся, как пузырь.
— Б! Б! Б! Б!
Глава 7
Кюрседи
В середине зимы, в один из морозных дней, пошел я к товарищу Кюрседи.
Тостай показал дорогу:
— Тут недалеко, вниз по улице. Когда подойдешь, увидишь: невысокий дом с деревянной крышей — партийный комитет.
Январский мороз. Земля укутана сухим туманом. Остановись на минуту, прислушайся — ничего не слышно. Но потрудись еще послушать, и ты проникнешь в тайну зимней тишины: мороз прокаливает землю так глубоко, что вокруг тебя все мертвое тихо потрескивает, а все живое тихо шипит и еще тише, еле слышно, вздыхает.
Я шел вниз по улице и тер щеки, пряча нос в домик из негнущихся пальцев.
Из тумана выпархивали пичужки и, немного пролетев, садились на снег.
Я подошел к невысокому дому с деревянной крышей и открыл дверь. За длинным столом сидели люди. Некоторые посасывали чубуки в железной оправе. Все они слушали стоявшего у стола невысокого бритого человека в дешевом синем халате.
Я отдал честь.
— Здравствуйте.
Мужчина в синем халате обернулся в мою сторону:
— Если не спешишь, подожди. Кончим собрание — послушаем тебя.
— Я не спешу…
Он обратился к товарищам:
— Думаю, пусть присутствует. На дворе холодно.
Все согласились.
Товарищ в синем халате заговорил опять:
— Продолжаю. Они говорят: «Партия не нужна, партия лишняя, большие расходы содержать партию» — и так далее. Ясно: они хотят вернуть обратно старое время. Никогда не позволим! Оставаться нам без партии — все равно что ребенку без отца, без матери. Нам говорят: «Отец и мать не нужны, отец и мать лишние, большие расходы содержать родного отца и родную мать». А мы говорим: «Отец с матерью дают нам жизнь, выносят нас из беды, а сами ходят в халатах из далембы и живут в черных юртах». И мы спрашиваем этих крикунов: «А вы нужны? А вы не лишние? А содержать вас легко? Небось никто из вас никогда не ходил в далембе, а всегда ходил в шелку и в парче, в куницах и соболях. Небось никто из вас никогда не жил в маленьких черных юртах, а всегда жил в больших белых юртах и шатрах. Небось никто из вас не обходился зимой и летом чистой водой из родника — каждый из вас больше пил чашу с добрым кумысом или с хмельной аракой. Чего же вы от нас хотите? Чтобы мы смотрели молча, как вы достаете из-за шелковой пазухи острый камень и начинаете убивать нашего отца и нашу мать? Да? Нет! Этого от нас не ждите». Вот что мы скажем. Я кончил.
Докладчик сел и закурил трубку.
Один за другим подымались сидящие:
— Правильно, Кюрседи!
— Так и надо сказать…
Неожиданно поднялся мужчина лет пятидесяти, с длинной косой, в чесучовой шубе кремового цвета. Откашлявшись, он заговорил, перебирая застежки на шубе:
— Тарга Кюрседи в основном прав. Партия, в конце концов, нам будет нужна. Пока что наши достатки малы, а у партии расходов много. Кто же говорит, что партия совсем не нужна? Таких людей нет. Люди говорят иначе: давайте на время распустим партию, а там, когда укрепимся, опять ее поставим… Говорят: кто хочет на время отложить работу партии, тот против бедных аратов. Разве можно так говорить? Просто удивительно! Я спрашиваю: зачем делить всех на баев и бедных? Кому это нужно? — Оратор оглядел сидящих за столом и продолжал, покосившись на меня: — Ведь наш народ называется «Бугуде найырамдаар улус». Не только у нас — монголы тоже говорят: «Бугд найрамдах улс» [63]. Значит, все должны жить в согласии. — Оратор приложил руку к левой половине груди, перебрал глазами всех сидящих и закончил речь вопросом: — Правильно я говорю, граждане?
Он не успел сесть, как быстро, по-военному встал сидящий против него человек в полушубке. Как сейчас вижу его живые темные глаза и доброе смуглое лицо, слышу его убежденную, молодую скороговорку:
— С мыслями сайгырыкчи невозможно согласиться. Что он сказал? «Сейчас мы бессильные, потом, когда наберемся сил, тогда и поставим партию». Это значит: «Я лежу в зыбке, поэтому еще мать мне не нужна и не нужен отец, а вот когда вырасту, тогда отец с матерью мне будут нужны».
Еще один человек подхватил:
— Сайгырыкчи Имажап нам объяснил по-тувински и по-монгольски, как надо жить в полном согласии. Но разве может быть согласие без равенства? Разве может быть согласие, когда тебе говорят: «Я согласен тебя оседлать, а почему ты не согласен, чтобы я тебя оседлал? Я согласен тебя сечь, а почему ты не согласен, чтобы я тебя сек?»
Имя Константина Ханькана — это замечательное и удивительное явление, ярчайшая звезда на небосводе современной литературы территории. Со времен Олега Куваева и Альберта Мифтахутдинова не было в магаданской прозе столь заметного писателя. Его повести и рассказы, представленные в этом двухтомнике, удивительно национальны, его проза этнична по своей философии и пониманию жизни. Писатель удивительно естественен в изображении бытия своего народа, природы Севера и целого мира. Естественность, гармоничность — цель всей творческой жизни для многих литераторов, Константину Ханькану они дарованы свыше. Человеку современной, выхолощенной цивилизацией жизни может показаться, что его повести и рассказы недостаточно динамичны, что в них много этнографических описаний, эпизодов, связанных с охотой, рыбалкой, бытом.
Эван Хансен обычный школьник. Он боится людей и страдает социальным тревожным расстройством. Чтобы справиться с болезнью, он сам себе пишет письма. Однажды одно из таких писем попадает в руки Конора, популярного парня из соседнего класса. Вскоре после этого Конор умирает, а его родители обнаруживают клочок бумаги с обращением «Дорогой Эван Хансен». С этого момента жизнь Эвана кардинальным образом меняется: из невидимки он превращается в лучшего друга покойного и объект горячих обсуждений. Вот только есть одна проблема: они никогда не дружили.
В настоящее время английский писатель Роальд Даль является хорошо известным для русскоязычных читателей. Его много переводят и издают. Но ещё относительно недавно было иначе… В первой половине 90-х, во время одного из моих визитов в Германию, мой тамошний друг и коллега рассказал мне про своего любимого в детстве писателя — Роальда Даля, и был немало удивлён, что я даже имени его не знаю. На следующий день он принёс мне книгу на английском и все мои вечера с этого момента заполнились новым писателем.
Быт и нравы Среднего Урала в эпоху развитого социализма. Занимательные и поучительные истории из жизни послевоенного поколения. Семья и школа. Человек и закон. Тюрьма и воля. Спорт и характер. Становление героя. Содержит нецензурную брань единичными вкраплениями, за что и получила возрастное ограничение, но из песни слов не выкинешь. Содержит нецензурную брань.
Донбасский шахтерский город, жители которого потомственно занимаются угледобычей, оказывается на линии противоборства двух враждующих сторон. Несколько совершенно разных людей: два брата-шахтера, чиновник Министерства энергетики и угольной промышленности, пробившийся в верхи из горных инженеров, «идейный» боец украинского добровольческого батальона, полковник ВСУ и бывший российский офицер — вольно или невольно становятся защитниками и разрушителями города. Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Связь с жизнью, подлинное знание проблем сегодняшнего дня, пристальный интерес к человеку труда придали роману «Разлив Цивиля» современное звучание, а таланту чувашского писателя А. Емельянова — своеобразие и высокую художественность. Колоритно рассказывает автор о жизни советских людей на берегах реки Цивиль — родины Дважды Героя Советского Союза космонавта Андрияна Николаева.
Имя Виталия Закруткина широко известно в нашей стране. Его книги «Акадмик Плющов», «Кавказские записки», «Матерь Человеческая», «Сотворение мира» давно полюбились читателю. Роман «Плавучая станица», отмеченный Государственной премией СССР, рассказывает о трудовых буднях колхозников-рыбаков.
Роман известного татарского писателя Гумера Баширова «Честь», удостоенный Государственной премии, принадлежит к лучшим произведениям советской литературы о колхозной деревне в годы Великой Отечественной войны. Герои Г. Баширова — это те рядовые труженики, без повседневной работы которых ни одно великое дело не совершается в стране.Психологически правдивое изображение людей, проникновенный лиризм, картины природы, народные песни придают роману задушевную поэтичность.