Словно птица - [26]

Она держит дверь открытой, пропуская меня.

Гарри сидит на кровати, обложенный подушками. Увидев меня, он улыбается и кивком приглашает войти, но мне кажется, что я вижу совсем другого мальчика, не того, с кем общалась на днях. Сегодня у него под глазами большие темные круги, а лицо еще бледнее, чем раньше. На подушке несколько прядей волос. Теперь он напоминает мне какого-то зверька, живущего под землей. Я почти жду, что сейчас он спрячется от меня, зароется в одеяло.

– Садись, – говорит он. – Не думал, что ты придешь меня навестить.

В его глазах читается вопрос.

– Хочешь, я уйду?

– Ни за что. – Он мотает головой так, словно я сказала какую-то чушь. – Вы немного разминулись с мамой, а могли бы устроить тут настоящую вечеринку.

Я подхожу к стулу возле его койки. У Гарри ужасно усталый вид, как будто он только что пробежал марафон. Садясь на стул, я стараюсь не скрипеть: мне не хочется издавать громкие звуки. Вдруг все, что произошло на озере, кажется совершенно неважным. Ведь Гарри так плохо себя чувствует.

– Что с тобой случилось? – спрашиваю я.

– Просто химия. Мой организм ее не очень любит.

Мне трудно поверить, что химиотерапия может так сильно изменить человека, да еще столь быстро. Гарри так легко рассказывал мне о ней в прошлый раз. Но я киваю, будто все понимаю. А потом, когда он пытается поймать мой взгляд, быстро отвожу глаза.

– Тебе больно? – спрашиваю я.

Гарри на секунду задумывается.

– Мне не так плохо, как, наверное, твоему папе. Но это… как сказать… очень неприятно. Постоянно болит то одно, то другое.

Он поднимает руку к груди и надавливает на что-то через пижаму. Я сразу думаю, что у него что-то с сердцем.

– Все нормально?

Но он только отмахивается:

– Это просто центральный венозный катетер.

Я опять ничего не понимаю. Кусаю губу. Он как будто живет совсем в другом мире, знает кучу всего о совершенно неизвестных мне вещах. Мне страшновато с ним разговаривать. Что бы я сейчас ни сказала, это будет звучать как-то неправильно. Поэтому я просто смотрю в окно. Отсюда озеро кажется лишь темным пятном. Лебедя не видно.

– Знаешь, я наблюдал за тобой, – говорит Гарри тихо. – Там, на озере. – И поворачивает голову ко мне. В ярком свете его зрачки стали совсем маленькими. – Ты не против?

Я чувствую, что киваю в ответ.

– Конечно. Я…

– Что?

– На самом деле я как раз надеялась, что ты наблюдаешь.

Мы смотрим друг на друга. Я явно сказала лишнее. Наверное, мне стоит отвести глаза, но я не могу. Странно: что-то как будто притягивает мой взгляд, как было и на озере, когда я глядела на лебедя. Гарри тоже смотрит на меня не отрываясь. Его глаза блестят так, словно изнутри их освещают огоньки.

– И что там такое было? – спрашивает он. – Когда ты бегала вокруг озера. У тебя была с собой еда для птицы?

– Не было.

– А почему тогда она плыла вслед за тобой?

– Тебе так показалось? Правда?

Лицо у меня начинает гореть, даже уши становятся красными. Я боюсь говорить что-то еще. Не могу же я просто выложить ему историю о том, как птица внимательно смотрела на меня, а потом гонялась за мной по воде. Гарри подумает, что у меня не все дома. Поэтому я наконец отвожу глаза и упираюсь взглядом в пол. Жду, что Гарри засмеется, назовет меня фантазеркой. Скажет то, что я и сама про себя думаю: что все это – просто плод моего воображения. Но он вдруг подается ко мне.

– Ты была на тропинке, а она – в воде, – тихо говорит он. – Она била крыльями, но…

– Не взлетала, я знаю. – Я осторожно смотрю на Гарри, чтобы убедиться, что он не смеется надо мной. Сейчас он даже не улыбается.

– Очень странно, правда? – говорит он. – Разве лебеди так делают?

– Дикие лебеди должны бояться людей. А она совсем меня не боялась.

– Она хотела на тебя напасть?

– Не думаю. Лебеди не такие, да я никак ей и не угрожала.

В какой-то момент мне даже показалось, будто лебедь хочет, чтобы я бежала быстрее. Однако, несмотря на мое желание рассказать об этом, я сдерживаюсь. И все же мне так хочется, чтобы кто-то еще понял: в этой птице действительно есть что-то необычное; я не просто выдумала все это под влиянием стресса. Вдруг мне в голову приходит мысль.

– Может быть, сходим вместе? – предлагаю я. – К озеру. Тогда ты сможешь хорошенько разглядеть лебедя.

И сразу жалею о сказанном. Очевидно, что Гарри сейчас слишком плохо. Он хмурится, задумавшись, как будто ищет подходящие слова.

– Сто лет не был на улице, – тихо говорит он. Потом замолкает и смотрит на свою кровать, как будто удивляясь.

– Прости. Я не хотела напоминать тебе о том, как сильно ты сейчас болен.

Он качает головой.

– Может быть, я мог бы пойти, если медсестры разрешат. – Он все еще смотрит с сомнением на кровать. – Но не уверен…

Я задумчиво сглатываю. Может быть, Гарри просто не хочет никуда выходить со мной. Но если бы ему удалось посмотреть на лебедя хоть раз, я уверена, он бы все понял. Я трогаю перья в кармане.

– Необязательно, чтобы я шла с тобой, – быстро говорю я. – Ты можешь пойти с медсестрой, или со своей мамой, или…

– Я бы очень хотел, – мягко перебивает он, ковыряя какое-то пятно на одеяле. – Просто… из этого места так просто не сбежишь. Понимаешь?