Словно птица - [25]

Я жду, пока не восстановится дыхание, и только тогда сажусь на корточки. Смотрю, как лебедь уплывает все дальше и дальше. Сейчас она не проявляет ко мне никакого интереса. Дрожа, поднимаюсь на ноги. Смотрю на тропинку. В грязи четко видны мои следы. Я совершенно уверена: все произошедшее мне точно не привиделось.

Глава 21

Я быстро прохожу через центральный вестибюль и взлетаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я не переставая думаю о случившемся на озере. Не может быть, чтобы птица намеренно плыла за мной. Люди не вызывают у лебедей особого интереса. Может быть, я просто сошла с ума или переутомилась из-за переживаний. Мне на память приходит телепередача, которую смотрела мама: там рассказывали, как стресс влияет на наше поведение. Люди, с которыми там беседовали, совершали какие-то невероятные поступки. А у некоторых были такие сильные галлюцинации, что им могли привидеться целые длинные разговоры с воображаемыми людьми. Может быть, это случилось и со мной. Мне просто привиделось, что лебедь бежит за мной. Ну или, по крайней мере, я выдумала ее человеческий внимательный взгляд. Но для меня все происходящее представлялось таким реальным.

Мне нужно поговорить с папой. Знаю, он сможет мне все объяснить. Возможно, и с ним когда-то случалось что-то подобное. Вдруг лебеди и правда время от времени так себя ведут?

Часы посещений закончились, но я все равно иду в папино отделение. Медсестра за стойкой при входе бросает на меня быстрый взгляд и качает головой.

– У тебя грязные ботинки, – говорит она с сильным шотландским акцентом. Сначала я совсем не могу разобрать слов.

Я смотрю себе под ноги. По блестящему полу за мной тянутся грязные следы.

– Но мне нужно кое-что сказать папе, – отвечаю я, не переставая думать о лебеде. – Это очень важно.

Я крепко сжимаю пальцами перья у себя в кармане. Если медсестре не понравилась грязь, вероятно, и от них она будет не в восторге. Она придает своему лицу то сочувственное выражение, которое я так часто видела в последние дни.

– Прости, милая, но нужно, чтобы вместе с тобой пришла твоя мама. Мы не можем пустить тебя без ее разрешения, даже в часы посещений.

Медсестра обходит стойку и встает рядом со мной. Думаю, она видит, как я взволнована.

– А знаешь что? – мягко говорит она. – Давай сходим и вместе посмотрим на твоего папу. Но только с порога.

Она обращается ко мне делано-высоким голосом, как обычно разговаривают с пятилетками. Мне нужно совсем не это, я не хочу стоять в дверях папиной палаты и чтобы рука медсестры лежала у меня на плече. Я хочу подойти к нему и отдать ему перья. Хочу обнять его и спросить про лебедя. Но что мне еще остается?

Сестра ведет меня ко входу в отделение. Встает позади меня и кладет мне руки на плечи. Я чувствую себя подозреваемым, как в кино про полицию; как будто она собирается отвести меня в участок. Занавеска вокруг папиной кровати открыта, но я не могу разглядеть его как следует, даже если встать на цыпочки: я чересчур далеко. Наверное, он спит. Лежит совершенно неподвижно, настолько, что не видно даже, как он дышит. Мое сердце начинает биться быстрее. Я уже просто схожу с ума. Конечно, если бы он перестал дышать, запищали бы мониторы, загудела бы сирена и врачи побежали бы к нему отовсюду. Я отступаю назад. Не хочу даже думать об этом.

– Видишь, милая, с ним все в порядке, – воркует медсестра. – Все очень хорошо. Ну и что же ты хотела ему сказать?

Я стряхиваю с плеч ее руки и направляюсь к двери. Она что-то еще кричит мне вслед: кажется, о том, что попытается найти маму, но я специально не слушаю ее. Ненавижу все это; ненавижу всех этих чужих людей, которые распоряжаются папой… командуют, когда я могу его увидеть и что я могу ему сказать. Уверена, он не хотел бы, чтобы все было так устроено.

Дверь кардиологического отделения с шумом захлопывается за мной. Я иду по коридору; хочу навестить Гарри. Мои ноги сами несут меня туда еще до того, как я успеваю это осознать. Он единственный, кто будет рад меня видеть. А может быть, он даже видел, что произошло сейчас на озере.

Глава 22

Мои ботинки тихонько чавкают, пока я спешу по коридору. У дверей в детское онкологическое отделение я на секунду замираю. Дверь заперта. Прислоняюсь к двери и всматриваюсь сквозь матовое стекло.

Вдруг дверь с щелчком распахивается, и я вваливаюсь внутрь. Медсестра за стойкой приветливо мне улыбается. Кажется, это та же, кого я видела в прошлый раз.

– Пришла навестить Гарри? – спрашивает она.

– А он… мне можно?

Она кивает. Вид у нее уставший, но она не перестает улыбаться.

– Если Гарри не против, то я только за, – говорит она.

Она ведет меня по коридору. Сегодня здесь гораздо тише, не так шумно и людей меньше. Посетителей почти не видно. Дверь в палату Гарри закрыта. Сестра осторожно стучит, слегка приоткрывает дверь и заглядывает внутрь.

– Пришла Айла, – говорит она. – Что скажешь?

Я подаюсь назад и не слышу его ответа. А вдруг Гарри сегодня совсем плохо? Может, он не хочет меня видеть? Я жду, а в животе у меня все сжимается. Медсестра поворачивается ко мне и подмигивает.

– Не слишком долго, ладно?