Слова, которые мы не сказали - [42]
Даже не потрудившись снять плащ, открываю конверт и широко улыбаюсь.
«Дорогая Анна!
Ну, что сказать, эта женщина умеет печь. Твои хлебные палочки с розмарином и асиаго имели успех. Клиенты слопали их и потребовали еще. Следует признать, что столько вина я не продавал, когда угощал их теми изделиями, которые когда-то считал лучшими. Но что делать. Жизнь состоит из компромиссов, ты так не считаешь?
Жаль, конечно, но мне пришлось сказать тем несчастным страждущим, что этот искусный пекарь ни за что не захочет открыть свой секрет. И еще она не пожелала оставить номер телефона, адрес электронной почты и даже не сообщила фамилию.
Таков удел несчастного винодела из Северного Мичигана.
Но все же я привык думать, что стакан наполовину полон, и не зря. Не передать, как я был рад твоему письму. Слово «рад» не может выразить и доли испытываемых мной эмоций. Я был в восторге, млел, не помнил себя от счастья, готов был потерять рассудок, сойти с ума и так далее.
(Не думай, все эти выражения я придумал сам, не подглядывал в словарь.)
Я громко смеюсь и, не отрывая глаз от бумаги, усаживаюсь в любимое кресло.
На следующее утро, после твоего отъезда, я нашел свою визитку у скамейки, на которой ты сидела, когда надевала резиновые сапоги. Если бы я нашел ее раньше, то не отходил бы всю ночь от телефона в конторе в надежде, что ты сделаешь то, что и сделала, – оставила сообщение на автоответчике. Но я сидел дома и каждые три минуты хватался за сотовый, проверяя, работает ли он, и ругал себя за то, что повел себя как осел. Я должен был убедить тебя остаться. Еще раз хочу сказать и прошу тебя поверить, что у меня не было никаких грязных мыслей. Ну, почти. Больше всего я беспокоился за твою безопасность. Мне становилось плохо при одной мысли, что ты оказалась одна на незнакомой дороге в метель.
Кстати, я и не думал считать тебя скрягой. Я и сам не позволил бы тебе заплатить, даже если бы ты вспомнила об этом. А те двадцать долларов, что ты отправила, я принимаю в счет будущего обеда. А еще лучше, я наберусь смелости и приглашу тебя на ужин. А чтобы ты долго не раздумывала, обещаю потратить еще двадцать от себя.
Летний сезон у нас официально открывается на выходные в День поминовения. В пятницу будет выступать джазтрио, а в субботу отличная блюзовая группа. Буду рад, если ты заглянешь, вдруг случайно окажешься в нашем лесном краю. Впрочем, я буду рад видеть тебя в любое время дня и ночи, в снег, в дождь и жару. Короче говоря, я буду счастлив увидеть тебя снова. Отправляю тебе еще одну свою визитку с номером сотового и адресом электронной почты. Прошу тебя, не потеряй ее.
До следующей встречи,
Эр-Джей.
P. S. Я не говорил тебе, что собираюсь нанять пекаря? Подумай. Условия фантастические».
Я трижды перечитываю письмо, прежде чем убираю его в конверт и прячу в ящик шкафа. Потом смотрю на календарь и считаю, сколько мне еще ждать, прежде чем можно будет отправить ответ.
Глава 17
В желудке переваривается выпитый ранее кофе. Я подхожу к входу в студию и, как обычно, быстро читаю короткую молитву, но сегодня я молюсь с особым усердием.
Господи, пусть все пройдет гладко. Пожалуйста, помоги Дороти найти нужные слова, а Мэрилин принять их и простить ее. Пожалуйста, пусть мое сегодняшнее шоу подготовит хорошую почву для программы с Фионой.
Я крещусь и невольно задумываюсь, какое действо произойдет на этой сцене и чем все закончится. Дороти и Мэрилин поссорятся? Или Мэрилин не сможет принять страшную правду и простить Дороти?
Господи, прости меня и помоги.
Теперь мне надо сосредоточиться. Возможно, Майкл прав. Порыв Дороти попросить прощения важнее глупых слов, брошенных много лет назад. Но чем, скажите на милость, мы с Клаудией займем весь час эфирного времени? Присцилла ждет от меня «невероятного» шоу. Я потираю руки и ругаю себя, что согласилась на эту авантюру.
Отодвигаю занавес и оглядываю студию. Сегодня она полна народу. Более ста человек решили провести время на «Шоу Анны Фарр» – и это не считая зрителей у экранов. Многие проделали долгий путь, чтобы оказаться здесь и получить удовольствие.
Я выпрямляюсь, вскидываю голову и разглаживаю несуществующие складки на юбке. Я должна со всем справиться, и к черту сомнения. И неприятные предчувствия.
Изобразив на лице счастливую улыбку, я выхожу на сцену.
– Благодарю вас, – говорю я и жестом приглашаю публику садиться. – Спасибо.
В студии становится тихо, и я начинаю вступительную речь. Пожалуй, это моя самая любимая часть программы.
– Мне приятно видеть вас здесь сегодня. Надеюсь, мы все отлично проведем время.
Подойдя к краю сцены, я протягиваю руку тем, кто сидит в первом ряду, и приветственно машу тем, до кого не могу дотянуться. Иду вверх по проходам и устанавливаю, как я называю, первый контакт с аудиторией.
– Вы все замечательно выглядите. Посмотрите-ка, сегодня у нас в зале в основном женщины. Непривычно. – Я делаю вид, что безмерно удивлена, хотя на самом деле женщины составляют девяносто шесть процентов моей зрительской аудитории. Однако сегодня моя шутка не вызывает смех в зале. На душе у меня неспокойно. Отмахнувшись от навязчивых неприятных предчувствий, продолжаю:
Вот уже двести лет над младшими сестрами большой семьи из Тосканы тяготеет проклятие: они никогда не познают любви, не выйдут замуж, не будут иметь детей… И хотя семья давно уже живет в Америке, это проклятие все еще действует. Эмилию вполне устраивает ее одинокая жизнь, целиком посвященная семье, а Люси страстно мечтает о том, чтобы выйти замуж, и в каждом парне видит потенциального жениха. Но вот в их жизнь врывается тетя Поппи с поразительным предложением: она просит сопровождать ее на родину в Италию, где в день своего восьмидесятилетия должна встретиться со своей первой и единственной любовью и таким образом раз и навсегда разрушить проклятие.
После смерти матери Брет Боулингер с ужасом обнаруживает, что ей одной из трех детей в наследство достался лишь список ее же собственных жизненных целей, написанный в четырнадцать лет, с комментариями мамы. Условие получения остального наследства — выполнение всех пунктов списка, включая и замужество, и даже покупку лошади. Но реально ли осуществить детские мечты всего лишь в течение года? И как, например, помириться с отцом, если он уже умер… Нищая, униженная, и все это только ради нее? А тут еще странный мужчина в плаще «Бёрберри»…
Кажется, у Бретт Болингер есть все: хорошо оплачиваемая работа, роскошная квартира, красавец-бойфренд. В общем, желать больше нечего. Эта налаженная жизнь заканчивается со смертью ее горячо любимой матери, которая оставляет завещание, где есть одно странное условие. Для того чтобы получить наследство, Бретт должна достичь все жизненные цели из списка, который она составила, будучи наивной четырнадцатилетней девчонкой. Бретт, потрясенной утратой матери, поначалу подобное решение кажется бессмысленным. Теперь, когда ей тридцать четыре года, детские мечты давно забыты и не отвечают ее нынешним чаяниям.
Когда закончились летние каникулы, Эрика Блэр не смогла отменить важную деловую встречу и попросила дочерей самостоятельно добраться до их колледжей на поезде, хотя вначале обещала отвезти на машине. Поехала только одна из девушек, Кристен, и погибла в железнодорожной катастрофе. Исчезла и вторая дочь, Энни, – она отправилась на поиски Кристен, внушив себе, что сестра в тот роковой день не села на поезд, а убежала к возлюбленному и где-то скрывается от родных. Отчаявшаяся Эрика возвращается по следам Энни на свою малую родину, на остров Макито, с которым у нее связаны трагические воспоминания.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.