Слоны могут играть в футбол - [15]

Он доехал до дома, забежал в ботинках в комнату и стал искать. На свет были извлечены вещи, о существовании которых он почти забыл: купленная и неиспользованная одежда, журналы с красивыми мужчинами и женщинами, нераскрытые подарки, ждущие случая, чтобы передарить. Этих вещей хватило бы на жизнь еще одного человека. Потом нашелся фотик. Дмитрий стер три фотографии: крупные планы себя самого с вытянутых рук, здесь же, в туалете, в прошлой жизни, когда он не встретил Машу, а унитаз еще не поломался. Вылетел на улицу, поехал к Юре. Тот открыл дверь, обнял, но тут же повернулся спиной, засуетился.

— Привет! — пробормотал Дмитрий, но Юра уже был в распоряжении жены Нины.

— Я к тебе в чемодан засуну сапоги! — донеслось из большой комнаты, и тут же Нина показалась сама, уже одетая, готовая ехать в аэропорт. Распахнула руки, обняла, прикоснулась щекой к щеке.

— Ну как, поснимал? — спросил Юра.

— Да нет… Даже стыдно. Год продержал, а все равно все снимаешь на телефон.

— Зайдешь? — проворковала Нина и коснулась второй щекой.

— Ой, нет, не буду мешать, собирайтесь. Спасибо большое!

— Ну, жаль! — Юра, сосредоточился на чемодане, уперся в крышку коленом и пытался закрыть.

— Вы на недельку?

— Да! — ответили дружно. — Как пойдет!

— Ну, ясненько.

— Свеет! — пробасил Юра. — Поздоровайся!

За спиной у Юры качнулась приоткрытая дверь, в проеме было темно. Как будто кто-то за границей этой темноты открыл еще одну дверь в еще одну темноту, и оттуда раздалось звонкое:

— Здрааасьте!

— Привет! — крикнул Дмитрий и улыбнулся супругам. — Ну, пока, хорошо вам отдохнуть!

— Спасибо, что зашел! — дружно прокричали они.

На футбол Дмитрий, конечно, опоздал. Когда надевал кроссовки, первый тайм уже отыграли. Тяжело дыша, его приятели приземлились на лавку, он поздоровался с каждым. С Сережей Васильевым, своим заместителем, с Томским, про которого знал только то, что он Томский: имя было всегда неудобно спросить; с Борей, про которого знал только то, что он Боря. После этого он крепко пожал руки Коляну, Иванычу, про которых не знал ничего, и остальным, у кого не знал даже имен. Стали играть.

Игра была очень интересной, о ней стоит рассказать подробнее.

Немолодо выглядящий лысоватый Колян, от которого всегда, даже на поле, пахло перегаром, носился быстрее молодых, непьющих, всех опережал и забивал издали. Дмитрия поставили его «держать», но угнаться за семижильным Коляном не получалось. Один раз Дмитрий почти забил, красиво упав у вражеских ворот, но все же — не забил, а им забили опять.

— Возвращаемся! — кричали все друг другу, но возвращаться в защиту уже не было сил. — Разобрали игроков!

Сережа Васильев подал вперед из вратарской, мяч попал к тому, чьего имени Дмитрий не знал, тот красиво прошел флангом, обвел двух соперников, отдал пас. Дмитрий перевел на Иваныча, Иваныч головой срезал на другой фланг, и мяч почти ушел. Но быстрый Боря выцепил его прямо у линии и залепил, не глядя, к воротам противника. Там двое защитников не очень удачно столкнулись друг с другом. На добивание подоспел другой человек без имени, но, к сожалению, попал в штангу. Хотели бить «от ворот», но наши закричали, что мяч чиркнул по ноге Коляна.

— Какой «чиркнул»! — заорал Колян. — Я в метре стоял!

Тем не менее, настояли на угловом, установили мяч. Дальше было сложно, так как соперники оборонялись хорошо, разобрали игроков, и не было никого неприкрытого, не было свободных зон. Подавать вообще некому! Тем не менее, подали низом на ближнюю штангу, Иваныч кинулся туда, поставил ногу, и мяч залетел. Но тут же все закричали, что гол не считается. Как, почему не считается?!! Потому что, якобы, кого-то наши держали за футболку. Но это вообще бред: никто никого не держал, наоборот, держали Иваныча, это все видели. По-хорошему, если бы он не забил, нужно было назначать пенальти. Потом еще бегали, потом еще бегали, потом обменялись голами: с их стороны забил молодой парень без имени, а с нашей тоже кто-то забил, но Дмитрий в этот момент завязывал шнурок и не видел. В какой-то момент, когда бегать уже никто не мог, и всем хотелось поскорее уйти домой, посмотрели, сколько осталось времени. Васильев кинулся к лавке, нажал на айфоне кнопку и прокричал:

— Три минуты!

Одни захотели уже разойтись, но другие закричали, что три минуты нужно доиграть, что «так никто не делает!». Стали доигрывать, правда потом решили играть до одного гола в любые ворота, и это растянулось еще на какое-то время. В общем, матч прошел интересно.

Дома он кинул одежду на неразобранный чемодан, лег под одеяло. Захотел вспомнить немного свою жизнь и немного Машу, но как-то не получалось. Ни жизнь толком не вспоминалась, ни лицо. Черты расплывались и напоминали нечто среднее из лиц других девушек, которых он когда-то знал. Зато резче резкого, как фотография, сделанная на наворочанную Юрину камеру, перед глазами возник Колян. Сколько Дмитрий ни ворочался, кроме Коляна никого увидеть не удалось. Сработал условный рефлекс, и в комнате даже немного запахло перегаром.

«Уходи. Уходи» — шептал Дмитрий бесконечному зимнему дню. За окном уже не ездили машины, город спал. А он — нет. Казалось бы: от такой усталости, перелета, забот и, наконец, тренировки, нужно вырубиться моментально, но сна не было. И новая душа (или старая, прежняя) не приходила, не заменяла его сегодняшнюю душу.