Слониха-пациентка - [80]

Джон так и просиял от радости. Конечно, ему придется брать анализ даже ночью, но эти животные были делом всей его жизни. Мы организовали быстроходных курьеров для доставки образцов в специализированную французскую лабораторию на анализ. Эксперимент с амоксициллином набрал обороты, и мы быстро получили информацию об уровне и частоте дозировки антибиотика средней взрослой самке косатки. Но, к сожалению, никакого воздействия на затлевшийся в организме Фрейи очаг инфекции антибиотик не оказал. Я попробовал другое средство — цефалексин. Мы снова провели цикл анализов и нашли правильный уровень дозировки, но и этот антибиотик не дал никакого эффекта. Попробовали бакампициллин, линкомицин, доксициклин, снова и снова снаряжали в лабораторию курьеров с пробами, но признаки наличия инфекции в крови пациентки не исчезали. Для меня было слабым утешением, что мы получили информацию о правильном применении вышеперечисленных антибиотиков, которая непременно окажется бесценной для будущего.

Отсутствие реакции организма Фрейи на лечение глубоко тревожило меня, а когда в один прекрасный день я получил известие, что появились первые клинические признаки болезни — косатка сделалась апатичной и не прикасается к еде, — я немедленно вылетел во Францию, ломая голову, что предпринять дальше. Мне нужно было определить, где возник очаг инфекции. А как это сделать?

Мое сотрудничество с лучшим в Европе аквапарком в Антибе началось еще до того, как он открылся в 1970 году. Именно сюда я впоследствии привезу Немо и Лимо, но первоначальная коллекция дельфинов и морских львов прибыла сюда из парка Фламинго в Йоркшире, где я в то время был штатным главным ветеринаром и заместителем директора; а нынешнего директора аквапарка Майкла Ридделла я обучал науке обхождения с морскими млекопитающими еще в 1969 году, когда в парк Фламинго прибыла первая в Британии косатка по имени Каддлс и когда в День письма того же года я привез из Канады огромного дельфина Калипсо для кратковременной акклиматизации в Клитхорпсе перед отправкой во Францию. Ныне в аквапарке имеется обширный и постоянно расширяющийся комплекс для морских животных с главным бассейном десяти метровой глубины для китообразных, место выведения и «ясли» для птенцов королевских пингвинов, и огромная коллекция дельфинов, тюленей и морских львов, в том числе детенышей. Для глаз публики остается незаметной огромная работа, которую аквапарк проделывает в рамках мероприятий французского правительства по спасению исчезающего средиземноморского тюленя-монаха, разведению морских рыб, а также разнообразных научных программ по охране здоровья китообразных. Именно в этом аквапарке я впервые очищал кровь заболевшей косатки с помощью озоновой машины, впервые — правда, без успеха — попытался сделать рентгенограмму грудной клетки кита, впервые «вымывал» комки листьев из желудка дельфина, имеющего привычку подбирать плавающие предметы, и впервые заглянул с помощью фиброоптического эндоскопа в зоб пингвина в поисках пластикового рожка, который тот проглотил. Среди моих других уникальных экспериментов на Французской Ривьере было падение в пустой бассейн, в результате чего я так разбил себе плечо, что оно болит у меня и по сей день, много лет спустя, а также съемка второй серии цикла «Одно за другим» — в частности, эпизода, когда бассейн для китообразных оказался окрашенным кровью (с этой целью применялся краситель, который добавляют в пищу). При этих съемках меня совершенно натурально укусил любимый тюлень Брижит Бардо!

Как только я прибыл в аквапарк, я тут же принялся за обсуждение ухудшающегося состояния здоровья Фрейи с Майклом и Джоном. Мы обошли кругом «госпитального бассейна», куда ее перевели. Она явно несколько потеряла в весе; позади головы, там, где раньше был пухлый, мягкий слой ворвани, теперь отмечалась ясно видимая впадина. Ныне она съедала, да и то без особого энтузиазма, всего по нескольку килограммов рыбы в день. Это до боли напоминало других косаток, страдавших от глубоко угнездившихся инфекций типа абсцесса. По большей части эти очаги находились в груди, а то и в самих легких или в ткани, отделяющей левую сторону груди от правой. Ранее в том же аквапарке был случай, когда у косатки-самца в железе на границе левого легкого, у самых ребер, развился абсцесс размером с мяч для регби. Результаты анализа крови, дурной запах из дыхательного отверстия и моя собственная интуиция — все указывало на то, что очаг находится позади легкого, но, несмотря на использование мощных рентгеновских аппаратов, применяемых в индустрии, мы не смогли обнаружить и дренировать абсцесс. По злой иронии, проводя посмертное вскрытие животного, я обнаружил заполненную гноем полость меж ребер — туда легко было запустить иглу длиной двадцать дюймов и удалить дурную жидкость. В таких случаях необходимо применение не только антибиотиков, но и дренажа. Но как дренировать то, что нельзя распознать!

— У Фрейи другой случай, — сказал я своим друзьям. — Я знаю, что у нее глубоко укоренившаяся инфекция мягких тканей, и ставлю свой последний доллар, если это не где-нибудь в груди.