Слониха-пациентка - [78]

— Ну что ж, — сказал директор. — Вот ты-то у нас роль и сыграешь. Подгримируем тебя немного, наденешь костюм актера, а его будем снимать только крупным планом. Только лицо.

Полчаса спустя дрессировщик — выросшее на манеже дитя опилок — вышел из гардеробного фургона, переодетый в костюм актера. Одарив нас широкой улыбкой, он вывел тигра из клетки, в которой его перевозили.

— Пойдем, пойдем, мальчик, — сказал он. — Покажи всей этой телевизионной публике, какой ты лапочка!

Сладкая парочка прошагала несколько метров, а затем… Читатель уже догадался. Котеночек повернул голову к своему благодетелю и укусил. На сей раз в пах.

Когда несколько мгновений спустя, после того, как он с трудом стащил с себя набухшие от крови штаны, я осмотрел ему рану на внутренней стороне бедра, то стало ясно: он был на волосок от того, чтобы потерять яичко, если не оба. Вот и второе мертвенно-бледное лицо за одно утро!

— Послушай, Дэвид, — сказал директор, — как ты думаешь, может быть, тебе каким-нибудь образом удастся сыграть эту сцену?

— Нет уж, увольте! — ответил я с чувством.

Сцена с площадками для гольфа попала в корзину.

Съемка с большими пандами в Мадриде для третьей серии цикла «Одно за другим» была наслаждением во многих отношениях. Я играл роль туриста в кафе на Пласа-Майор и поглощал в больших количествах джин с тоником, сливки с перцем и ветчину «серрано» во время съемок многочисленных дублей на фоне залитого золотым солнцем августовского вечера. (Впоследствии Би-би-си согласилась оплатить только тоник без джина.) Ночь мы провели в очаровательном постоялом дворе в деревне Чинчон близ живописной круглой центральной площади с ареной для боя быков и, по специальному разрешению, отсняли несколько сцен во дворцах Хуана Карлоса. Но самой лучшей сценой, которая в общем-то и послужила поводом для привоза в Мадрид целой киногруппы, был повтор для киносъемки… сделанного три года назад искусственного осеменения самки большой панды Шао-Шао, в результате которого появился на свет Чу-Лин — первый на Западе детеныш панды, зачатый в пробирке.

Все это должно было сочетаться в картине с «настоящим» медицинским освидетельствованием одной из панд под наркозом. Мероприятие было назначено на тот день, когда я должен был проводить разные малозначительные операции со старейшиной, достопочтенным Чанг-Чангом: удаление налета с его зубов при помощи ультразвука, взятие крови на рутинный анализ и исследование офтальмоскопом болезни роговицы глаз, о которой я уже писал. Стало быть, Чанг-Чангу и поручили роль Шао-Шао. К счастью, самец и самка большой панды внешне очень схожи. Проблема заключалась в том, что основное внимание будет сфокусировано на половых органах животного, которое Роб будет «искусственно осеменять». На фоне белой шкуры крупные тестикулы Чанг-Чанга очень уж заметны! Но и здесь мы нашли остроумный выход — я предложил своеобразный парик для мошонки… Хотя поначалу от этого моего предложения заведующая гримерной Джойс Дин потеряла дар речи.

Я же беспокоился лишь о том, чтобы съемка ничуть не вмешивалась в работу, которую я буду проводить над пандой, — я дам своему пациенту только легкий, непродолжительный наркоз. На встрече с директором и ведущими актерами я объяснил свою стратегию:

— Чанг-Чанг будет находиться под наркозом в течение примерно двадцати минут. Увеличить этот срок только ради съемок я не соглашаюсь ни под каким видом. На взятие анализа крови, обработку зубов и все такое прочее мне требуется пятнадцать минут. Значит, вам пять минут на все про все. После этого, независимо от того, на какой стадии будет ваша съемка, я укладываю его на носилки и отправляю к нему в комнату. Порепетировать с животным не удастся. Я думаю, вы основательно потренируетесь на мешке с соломой, который займет место Чанг-Чанга в операционной. И наконец, я вас обязан известить, что для всей команды места в операционной не найдется. Только кинооператоры, звукооператор и два главных актера: Роб и Иоланда. Мастера по свету заранее устанавливают осветительные приборы, после чего очищают помещение. Директор картины наблюдает за происходящим через окошко. Гримеров, костюмеров, декораторов и прочих ни на шаг не подпускать к дому панд. И наконец, должна быть полная тишина. Я не желаю, чтобы животные были потревожены суетой, без которой обычно не обходится ни одна съемка.

— Послушайте… Если мы не сможем репетировать с животным, как мы попрактикуем осеменение? — спросил Боб. — И куда вставим строчки диалога?

— Я же вам сказал: берите мешок с соломой и осеменяйте его! А диалога перед началом операции вообще не должно быть. Я пройду с тобой и с Иоландой всю процедуру и все объясню подробнейшим образом. Далее будете тренироваться так, чтобы уложиться в отведенные вам пять минут, так что продумайте, что каждый из вас будет делать. Будьте ветеринарами, подумайте, что может произойти. Если, положим, он испражнится в самый разгар вашей работы, поступайте, как поступил бы я. Не смейтесь и поглядите, заметил ли это директор, — в этот момент он должен распорядиться прекратить съемку. Поступайте с испражнениями, как поступил бы я: вытрите хирургическим полотенцем и продолжайте работать. Помните, что время работает против вас — я не дам ни одной дополнительной минуты, хотя бы директор стал ползать передо мной на четвереньках.