Слониха-пациентка - [36]

Все же я счел, что слишком рано снимать с повестки дня гипотезу о некоей странной форме «водяного диабета». Я решил продолжить изучение гипофиза моего пациента. У большой панды он представляет собою мягкий круглый орган размером примерно с виноградину и залегает в одном из самых недоступных мест — у основания мозга. Эта железа осуществляет контроль за такими органами, как щитовидная железа, яичники и тестикулы, а также имеет свои разнообразные и существенные функции. Она не будет видна на рентгенограмме, а о том, чтобы добраться до нее хирургическим путем через верхнее нёбо и взглянуть невооруженным глазом, вопрос даже не ставился. Но все же мне очень хотелось взглянуть на гипофиз: вдруг на нем возникла какая-то опухоль, которая и является причиной несчастья?

Сделать это помогла бы только одна машина — сканер CAT; это хитроумное приспособление стоит не один миллион долларов и имеется в немногих даже самых крупных современных госпиталях. Для обследований животных оно и вовсе почти не использовалось. Я говорю «почти», потому что мы получили обследования черепах из Калифорнии, изобразившие самые недоступные уголки организмов этих трудных для диагностики животных в невероятных подробностях. Сканер CAT имелся и в одной из роскошных больниц на берегу Персидского залива, где лечились шейхи; эта же машина использовалась и для диагностики их любимцев. Слуга из Шри-Ланки, у которого обнаружилась раковая опухоль, конечно же не признавался достойным таких передовых методов лечения, зато сокол или газель признавались и получали все самое лучшее. Я или кто-то из моих ассистентов не раз входили в отделение, где была установлена эта чудо-машина, с хромой газелью или заболевшим воспалением легких соколом, и тогда сбегались рентгенологи, радиологи, хирурги и нянечки — все иммигранты, — как если бы самому королю Файзалу собирались делать коронарное шунтирование. Однако в Европе заполучить сканер CAT для обследования животных было невозможно, а главное, что существо с диаметром торса больше определенного попросту не прошло бы через эту машину. Слона или жирафа сканером не обследуешь, а вот дельфина можно; можно и большую панду, если подогнуть ей лапы к торсу.

В общем, я решил во что бы то ни стало обследовать Чу-Лина сканером CAT. В Мадриде имелся только один — в частной клинике в центре города. Директор зоопарка доктор Сердан обещал представить меня владельцам клиники, и с их согласия и с разрешения Министерства здравоохранения я отправляюсь в клинику посмотреть, сможем ли мы физически засунуть большую панду в машину и вытащить оттуда.

Дела шли как по маслу: клиника и министерство дали «зеленый свет», и мы с Антонио Луисом отправились на разведку. Мы обнаружили, что сканер находится на первом этаже, двери и коридоры достаточно широкие, а главное, что отверстие в центре машины точь-в-точь подходило по размеру, чтобы пропустить сквозь него истощенное тело Чу-Лина. Повезем завтра вечером, когда на улицах будет не так много транспорта и клиника закончит дела с двуногими пациентами. Были наняты сразу две машины «Скорой помощи» — в одной поедет Чу-Лин, а другая на всякий случай. Мы с Антонио Луисом вернулись в зоопарк и разработали детальное расписание предстоящей операции.

Назавтра, в полдесятого вечера, наше «сокровище среди бамбука» (так переводится «чу-лин» с мадринского наречия китайского языка), которое так слабо держалось на ногах, что нам пришлось едва ли не нести его, было помещено в большой, хорошо вентилируемый ящик для перевозки, каковой затем был погружен в первую машину «Скорой помощи». Туда же сели Антонио Луис, его жена Лилиана, я и еще один ветеринар. Перед отправлением я ввел панде небольшую дозу валиума, чтобы он не волновался, когда мы будем нестись с головокружительной скоростью по шумным улицам. Дальнейшие события подтвердили, что я был прав. Впереди два мотоциклиста из Гражданской гвардии, сзади резервная машина «Скорой помощи» — и вот мы под вой сирен и сполохи синих мигалок выруливаем из зоопарка и несемся по аллеям парка Каса-де-Кампо. Шум стоял ужасающий. Гражданские гвардейцы были превосходными водителями, прорезавшими себе путь по запруженным мадридским улицам как раскаленный нож по маслу. Один блокировал машины, пересекавшие нам путь на перекрестках, а другой, Джон Уэйн, мчал нашу кавалькаду прямо на красный свет. Хорошо, что мы догадались привязать ящик с пандой к полу машины, ибо на каждом повороте, когда ко вселенскому шуму добавлялся еще зловещий скрежет шин, нас бросало об стенки, как горошины в пустом бочонке. При пересечении с улицей Кастельяна мы чуть не попали в аварию — водитель резко нажал на тормоза, чтобы избежать столкновения с грузовиком, который считал, что зеленый свет — это его вполне законный зеленый свет, мало ли, что эти сумасшедшие гвардейцы машут ему руками, прося пропустить транспорт со спецсигналом. Все, что в нашей машине не было намертво закреплено, включая нас самих, полетело вперед по инерции. С хрустом брызнули осколки стекла, осыпавшие водителя, — это вылетел в окно портативный кислородный аппарат. Вот теперь я понял, насколько прав был доктор Сердан, настоявший на резервной машине «Скорой помощи».