Слониха-пациентка - [37]

— Как это мы недоглядели, что сами не приняли дозу валиума, — полушутя заметил Антонио Луис.

Но вот, слава Богу, мы наконец прибыли в клинику. Прежде чем выгрузить ящик с нашим пациентом, мы ввели ему легкий наркоз и в спящем состоянии извлекли его из ящика, уложили на каталку и покатили по коридорам прямо туда, где стоял сканер; в соседней комнате специалисты уже засели за компьютеры. Даже в истощенном состоянии Чу-Лин имел комплекцию коренастой персоны, и, чтобы пропустить его сквозь отверстие, похожее на то, что в пончике, нужно было прижать его ноги накрепко к туловищу. Так мы и сделали, тщательно обвязали тремя полосами холста, в результате чего наш пациент стал похож на рулет, только волосатый. Мы осторожно положили его на транспортер, который медленными, контролируемыми рывками повезет его к центру машины. А так как нас больше всего интересовал гипофиз, я попросил компьютерщиков снимать каждый миллиметр от кончика носа до верхнего шейного позвонка. А все остальное тело будут снимать сантиметр за сантиметром.

Наблюдая за тем, как тело Чу-Лина исчезает в машине, мы с Антонио Луисом были как на иголках. У нас всегда душа не на месте, когда панда под наркозом. Если в момент прохождения Чу-Лина через машину с ним что-нибудь случится, я мало чем смогу помочь, пока он не покажется вновь с другой стороны. На экранах компьютеров начали высвечиваться разрезы его головы. Сканер показывает мягкие ткани, равно как и кости, куда четче и подробнее, чем рентгенограмма. Шли минуты, на светящихся экранах чередовались и тут же заносились в компьютер картины, похожие на паштет с трюфелем, мясом и оливками. Впервые в мире подвергалась комплексному изучению анатомия живой панды. Вот различимые части мозга, вот нежнейшие механизмы внутреннего уха, вот сердце, вот печень, вот почки — мы наблюдали череду картин, иллюстрировавших в целом организм животного, состоящий из органов, тканей, жидкостей, газов, хрупких мембран и твердых хрящей, мягкого жира и прочных костей, совсем не похожих на те потусторонние тени, которые мы привыкли видеть на рентгеновских снимках. У нас не было времени на изучение отдельных картин в процессе сканирования — этим придется заняться позже.

Наконец, по прошествии почти часа, чудо-машина выдала нам самого пациента, который уже моргал глазами и облизывал губы; мы отнесли его назад, в машину «Скорой помощи», и снова началась гоньба, по сравнению с которой пляска валькирий показалась бы невиннейшей забавой. Наш кортеж несся по проспектам, пересекал перекрестки, спеша доставить домой своего самого славного пассажира. К полуночи Чу-Лин снова был у своей чаши и пил так же жадно, как та сказочная лягушка, которая осушила источник.

Снимки компьютерных изображений поступили в зоопарк на следующее утро, и мы тщательно изучили их. Я словно склонился над учебником анатомии, в котором каждая картинка лишь ненамного отличалась от предыдущей. О внутреннем строении панд я знал из весьма немногочисленных источников — первых описаний, сделанных в 1870 году отцом Давидом (тем самым, чьим именем назвали оленя), которые так взволновали французский научный мир, и тщательной анатомии знаменитой панды Чи-Чи, умершей в возрасте 14 лет в Регентском парке в 1972 году. У меня были фотографии и размеры гипофиза Чи-Чи. Когда дошла очередь до сканированных картин той части головы, где, по идее, должен быть благополучно расположен гипофиз, мы не нашли ничего, что могли бы идентифицировать собственно как гипофиз. Хотя это было первое сканирование панды, основные анатомические части были ясно различимы, но, положа руку на сердце, ни ветеринары, ни радиологи не могли точно сказать, что вот эта или та штука на картине и есть гипофиз. Гипофиз есть у всех млекопитающих. Мы знаем, что он есть и у панд. Ни ты, ни я, ни свиньи, ни слоны не могут жить без гипофиза. Тайна «отсутствия гипофиза» у Чу-Лина так до сих пор и не разрешена. Не мог же он, в самом деле, усохнуть и этим вызвать болезнь! Нет — скорее всего, нашему методу интерпретации сканированных картин в чем-то недоставало совершенства.

Итак, мы просканировали Чу-Лина и многое узнали, но эта информация не могла помочь устранению происходивших с ним странностей. И что же теперь делать? Изо дня в день я читал все возможное о «водяном диабете» и сходных с ним заболеваниях. Мы делали пациенту инъекции препаратов из трав для лечения почек и даже прибегли к любопытному, но воистину испанскому приему альтернативной медицины, заключавшемуся в том, что мы брали у пациента немного крови и реинъекцировали ее обратно под кожу. Бред сумасшедшего? По крайней мере, безвредно. Испанские врачи рекомендуют при лечении людей.

Но вот однажды вечером я сидел в маленьком тесном кабинете у себя дома в Лайтуотере, читал статью о лечении некоторых видов «водяного диабета» у людей и наткнулся на упоминание о пользе в некоторых случаях лекарств-диуретиков.

Как известно, диуретики приводят к выделению людьми (и животными) большего по сравнению с нормой мочи, а я отдал бы что угодно, чтобы Чу-Лин меньше — гораздо меньше — пил и соответственно гораздо меньше испускал мочи. Но статья говорила о парадоксальном эффекте воздействия диуретиков при лечении этой болезни. Никто не мог с уверенностью объяснить, почему так происходит, но в данной ситуации применение диуретиков приводило к противоположному результату.