Слониха-пациентка - [118]

Первый же неприятный случай в экспедиции произошел с самим доктором Мансуром. Не прошло и часу, как его хватила морская болезнь, и он обратился ко мне за помощью. Я дал ему таблетки стужерона, которые поддерживали в полном порядке наши с Джоном желудки, но на сей раз они не помогли. Доктор Мансур улегся к себе на койку, да так и не показывался до конца экспедиции.

Мы достигли цели на рассвете. Небо было чистым, ветерок поднимал легкую зыбь, и как раз начался отлив, который был нам нужен, чтобы открылись пещеры. Мы уже могли видеть обрывистые берега, которыми кончалась Сахара, — ровная линия бледных скал, почти в сотню футов высотой, увенчанная волнообразными дюнами. Казалось, лучше не придумаешь, чтобы послать «Зодиак» для более внимательного обследования тюленьих пещер. Капитан отдал приказ подогнать корабль поближе к берегу, и, когда мы подошли на расстояние мили, он развернул судно кормой к утесам. Тут, к моему удивлению, из глубин судна появились марокканские моряки с автоматами Калашникова и тяжелым пулеметом времен Второй мировой войны, который они установили на тракторной шине, привязанной к задней палубе.

— Не фотографировать! — последовал строгий приказ с капитанского мостика, стоило только членам моей экспедиции расчехлить фотокамеры. Матросы нацелили пулемет в сторону пустыни.

— А я-то думал, что теперь здесь можно не опасаться партизан ПОЛИСАРИО, — снова сказал я вполголоса, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Вы правы, сэр. Действительно, с ними нет никаких проблем, — сказал стоявший рядом лейтенант. — Никаких проблем в Марокко.

В этот момент я впервые увидел тюленей-монахов — если не считать тех, что видел в Эгейском море и в прекрасно устроенном для них заповеднике в Голландии. Две темно-серые, точно древесный уголь, головы высунулись возле борта «Эль-Хамисса» из воды цвета индиго и спокойно изучали нас темными глазами. Кто-то невидимый моему глазу бросил с палубы за борт недоеденный сандвич. К моему удивлению, один из тюленей быстро подплыл к качавшемуся на волнах куску хлеба и заглотил его. Я услышал, как засмеялся кто-то из марокканских матросов; в воду полетели гроздья винограда, и, прежде чем они успели утонуть, стрелой подлетел другой тюлень и проглотил их.

— Русские и корейцы выскабливают отсюда всю рыбу, вот и приходится бедняжкам питаться объедками с чужого стола, — сказал Джон и подошел поближе понаблюдать этих редких животных.

Тут со страшным скрежетом начали открываться двери кормы корвета, и тюлени неожиданно нырнули и исчезли из виду. Еще через несколько мгновений корабельный катер «Зодиак» с мощным мотором соскользнул по наклонной плоскости в воду и с рычанием ушел в направлении пещер, унося с собою четверку военных водолазов в полном снаряжении. Я заметил, что у одного на ремне был автоматический пистолет. Мы с Джоном поднялись на верхнюю палубу и стали наблюдать в бинокли, как «Зодиак» приближается к берегу. Мы обратили внимание, что он регулярно исчезает из виду, словно бы погружаясь под воду, а затем снова появляется. Мы же никуда не двигались, и, хотя окружавшая нас поверхность моря была гладкой, что твой стол, ближе к скалам она становилась неровной — там прокатывавшиеся через всю Атлантику волны наконец-то обретали свой покой. Джон открыл рот от изумления и больно ткнул меня пальцем в ребро.

— Посмотри, что это такое! — воскликнул он. — Неужели это волны? — Он показал на тот участок скал, где были расположены пещеры. — Не спускай глаз с этого места.

Я навел бинокль туда, куда указывал Джон. Прошло десять секунд, и это предстало моим глазам. Над кромкой моря, занавешивая собою скалы, начал вертикально вздыматься белый плюмаж; достигнув уровня, где к скалам подступала пустыня, он на мгновение расцвел букетом белых лилий и, поблекнув, исчез, словно его и не было. Вскоре, как молния, прилетел катер с разведгруппой. Корабль поглотил резиновую посудину, за нею накрепко закрылись стальные двери, а мы с Джоном отправились узнать у отважных первопроходцев новости из первых рук.

— Немыслимо! Это просто самоубийство! Проникнуть в пещеру нет никакой возможности. А если и проникнешь, потом не выбраться назад, — сказал командир водолазов, снимая с себя снаряжение. — Волны бьются о скалы, точно демоны. Может быть, у вас тут море тише мельничного быта, но когда подходишь ближе к берегу, оно превращается в самый настоящий ад.

Я созвал свою команду для обсуждения ситуации. Рожер и Мохаммед горели желанием проникнуть сквозь волны в пещеру вплавь.

— Не надо! Смотрите, даже военные водолазы считают это безумством! — отрубил я.

Нам ничего не оставалось, как дожидаться, пока море смилостивится и умерит свой атакующий пыл. Мы битком набились в кают-компанию, где нам на обед подали бараньи головы. Самым же главным деликатесом, а именно глазными яблоками, мы решили угостить Джона — он был сегодня именинник. Я же доедал свою порцию — веки, уши и нос, — обильно приправив их «Табаско», — это зелье я всегда беру с собою в такое путешествие. Затем мы продолжили работу по улучшению ящиков для тюленей, проверке оборудования и планированию тактики действий. Но море ни за что не хотело успокаиваться.