Сломленный рыцарь - [8]

Хантер приподнял подбородок, показывая настоящее шоу. Иногда я реально ненавижу его, но по большей части мне плевать на его концерты.

– Ты. – Он указал на девушку по имени Элис, с эльфийскими белыми волосами и огромными ореховыми глазами. Он шевельнул указательным пальцем, предлагая ей подойти ближе. Она обменялась взглядом с подругой, затаив дыхание, и захихикала, отчего ее внушительная грудь затряслась. Одна из девушек толкнула ее в нашу сторону, громко зашептав:

– О мой бог, Эл. Просто иди.

– Сделай фотки, – кашлянула брюнетка в кулак.

Хантер указал подбородком на Вона. Тот пробежал своим холодным взглядом по девушкам, осторожно, методично. Казалось, что он ищет кого-то особенного. Кого-то, кого там нет.

– Ты выбираешь себе перепихон на одну ночь, а не подписываешь договор на ипотеку. Давай быстрее. – Хантер закатил глаза, перекидывая руку через плечо Элис. Она внимательно наблюдала и улыбалась ему так, что из глаз сыпались звездочки.

Вон проигнорировал Хантера, как он делал с девяноста процентами людей, пытающимися поговорить с ним.

Я внимательно изучил ряд девушек и остановил взгляд на одной по имени Арабелла. У нее огромные голубые глаза и загорелая кожа. Она старшекурсница. Немного напоминала мне Луну – когда не разговаривала. Но вот в чем фишка девушек из старшей школы, да? Они чертовски много разговаривают… в отличие от той, в чьих словах я отчаянно нуждаюсь.

Нет. Именно эта со мной еще не говорила.

– Арабелла, детка. – Я указал рукой в ее направлении.

Она оторвалась от стены и пошла ко мне, в черном платье мини и высоких ярко-розовых туфлях на шпильке.

Вон наконец-то выбрал девушку, хотя и ворчал, как пещерный человек. Я сделал себе мысленную заметку спросить его об этом потом, но Вон никогда не говорил о девушках.

И чувствах.

И, знаете, о жизни в целом.

Я хотел сказать ему, что если у него нет желания погружать в кого-либо член сегодня вечером, то никто его не заставляет. Но было ясно, что это слишком лицемерно. Не говоря уже о том, что это было ложью.

Мы конфисковали мобильные телефоны девушек еще до того, как они зашли в комнату, и бросили их в глубокую миску за дверью, которая охранялась каким-то младшеклассником, пытающимся вписаться в крутую компанию.

То, что творилось в развлекательной комнате Вона, оставалось там. Мы не были плохими парнями, несмотря на то что так многие думали. Мы никогда не болтали о девушках, которые входили туда, – ни между собой, ни с кем-то еще. Если сами девушки хотели похвастаться, это было их делом. Но делать фотографии мы никогда не позволяли, как и распространять злые слухи или устраивать сцены. Правила просты: ты входишь, развлекаешься, но утром понедельника ты ведешь себя так, будто ничего не было.

Потому что на самом деле не происходило ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться.

В развлекательной комнате Хантер занимался оральным сексом с Элис напротив стола для бильярда и параллельно вел с ней беседу о летних каникулах. Она подняла короткое платье и избавилась от него, едва успев отодвинуть трусики.

Оказалось, что она потеряла девственность несколько недель назад с каким-то парнем в христианском лагере и сейчас ей хотелось еще.

– Я просто хотела прийти, – заскулила она.

– Ну, тогда ты не выйдешь отсюда, пока мы не закончим.

Ее пальцы цеплялись за бильярдный стол, полуголая грудь прижалась к зеленому сукну. Хантер курил сигарету и смотрел британскую комедию «Долбанутые» на огромном экране напротив, продолжая трахать девушку.

А еще говорят, что парни не многозадачны.

Вон, который фанател от «Долбанутых», облокотился на стену, позволяя какой-то незнакомой девушке отсосать. Арабелла стояла рядом со мной в ожидании хоть каких-то действий, но я просто подпирал стену плечом в углу напротив Вона, игнорируя девушку, стоящую на коленях рядом с нами.

– Надеюсь, она укатит в другой штат, – многозначительно сказал Вон, придерживая одной рукой волосы девушки, другой копаясь в телефоне.

У него не было страниц ни в одной из социальных сетей, и он всегда был против показного позерства, прямо как я. Однажды я поймал его за просмотром страницы в «Инстаграме» какой-то девушки, но он сразу же заблокировал телефон. Я никогда не узнаю ее имя, спрашивать бесполезно.

В любом случае, Вон сейчас говорил о Луне, так что пришла моя очередь отключиться. Я не люблю разговаривать с ним о ней.

– Ты ведь потратил много лет на это дерьмо? – сказал он, пряча телефон в задний карман джинсов.

Это дерьмо? Да пошел ты, Спенсер.

– А ты? – прорычал я сквозь сжатые челюсти. – Ты настолько ненавидишь девушек, что с трудом трахаешь их. Минеты это единственное, на что ты согласен, лишь бы тебя не касались. А я способен на чувства.

– Я способен на чувства. – Он поднял одну бровь. – Ненависть. Ревность. Презрение. – Он посмотрел вниз на девушку, которая качала головой вперед и назад у него между ног, в его ледяных глазах застыла апатия, еще раз доказывающая, что никому нет места в его душе. – Кроме того, невзаимная любовь похожа на красивый «Ягуар» – тебе приходится тащить его на себе вместо того, чтобы ехать. Красивый и блестящий снаружи, но слишком тяжелая ноша, чтобы обрекать себя на нее.