— Вот и все.
— Спасибо. — Она игриво усмехнулась.
В кармане его брюк завибрировал мобильный телефон. Ноа посмотрел на светящийся экран. Его брат звонил из Ирака. Наверняка он захочет узнать о судьбе сына. Ему нужна надежда, которой сам Ноа уже лишился.
— Спасибо за пирог, — поблагодарил он Викторию. — Думаю, мне пора идти спать. Завтра мне предстоит долгое путешествие.
Он вышел в холл, чтобы ответить на телефонный звонок.
Разговор был напряженным и коротким, как и все разговоры с младшим братом за последние пятнадцать лет. В их семье Роберт всегда был самым ответственным. После ухода отца он взял на себя роль главы семьи, хотя тогда ему еще не исполнилось и восемнадцати. Он сам принялся за воспитание Джастина, когда жена бросила их.
Возможно, они с Ноа до сих пор бы почти не разговаривали, если бы Роберта вдруг не вызвали в Ирак и ему не пришлось просить Ноа стать официальным опекуном Джастина. Он полагался на старшего брата, так как считал его профессионалом в воспитании трудных детей.
Человеком, которому можно доверять.
Но после сегодняшнего разговора Ноа почувствовал, что сделал брату еще хуже. Нет, он не знал, где сейчас Джастин. Нет, у него нет о нем никаких новостей. Да, он уверен, что мальчик обязательно вернется.
В его памяти вдруг всплыли слова Виктории: «Ты хороший человек, Ноа Маккарти».
Как бы ему хотелось соответствовать этому определению. Быть человеком, который может остаться здесь, с Викторией, создать с ней семью, завести детей…
О чем, черт побери, он думает?! Он потерпел неудачу с Джастином. Ха, он едва справляется с Чарли. О какой семье может идти речь? У него нет права даже мечтать об этом.
Как только настанет утро, он уедет отсюда. Не важно, понравится Чарли это или нет.
Сон никак не шел.
Около двух часов Ноа встал и спустился на кухню. В полке над холодильником он нашел Капитана Моргана в компании его другого лучшего друга Джека Дениэлса. Их лица на этикетках бутылок улыбались ему, обещая хорошее времяпровождение. Ноа долго смотрел на бутылки, а потом закрыл дверцу.
Капитан Морган и Джек Дениэлс могли предложить только временное облегчение. Ноа видел, как алкоголь сгубил жизни многих людей, и ему не хотелось пополнять их список.
Тяжело вздохнув, он опустился на кухонную табуретку.
— Не спится?
Ноа повернулся, вспугнутый голосом Виктории.
— Угу. Тебе тоже?
Она пожала плечами.
— Я вообще не сплю много.
Он усмехнулся.
— Я тоже.
— Не хочешь перекусить? — Она направилась к холодильнику.
Ему ни разу в жизни не приходилось видеть женщину, которая выглядела бы такой… домашней и в то же время такой сексуальной. Под коротеньким тоненьким халатиком скрывалась розовая сорочка, отделанная изящным кружевом. Когда она открыла дверцу холодильника, слабый свет просветил тонкий материал.
О боже.
Ноа смог увидеть каждый изгиб, каждую впадинку ее прекрасного тела. Чувство, которое он давно считал умершим, напомнило ему о том, что он одинокий мужчина, а она красивая женщина. Если не считать Чарли, то кроме них в этом странном доме никого нет. А это значит…
— Тебе бутерброд с ветчиной и сыром? — спросила Виктория.
В этот момент Ноа едва мог думать о еде. Все его мысли крутились вокруг Виктории Блекстоун. Боже, как ему хотелось сорвать с нее остатки одежды и заняться любовью прямо здесь, на кухне.
— Ноа?
— А… конечно. — Он покачал головой, стараясь избавиться от непристойных мыслей. — Я голоден как волк. — Но то, чего ему хотелось сейчас, уж точно не найти в холодильнике.
Виктория подошла к стойке и принялась за дело. Когда сэндвичи были готовы, у Ноа потекли слюнки.
— В который раз убеждаюсь, что ты потрясающе готовишь, — заметил Ноа. Он откусил кусочек и неистово закивал головой. — Действительно превосходный бутерброд.
Виктория усмехнулась.
— Интересно, на этом можно разбогатеть?
— Несомненно, — заверил он и, выдержав минутную паузу, добавил: — Спасибо.
— За что?
— За то, что впустила незнакомца и его привередливую собаку в свой дом. За то, что накормила нас. За то… — Его голос оборвался. Ему хотелось поблагодарить Викторию за слова, сказанные этим вечером. Пусть ненадолго, но они заставили его поверить в то, что его случай не безнадежен.
— Мне было приятно, — спокойно ответила она. Широкая улыбка озарила ее лицо, свидетельствуя об искренности этих слов. — Однако должна признать, что у меня был скрытый мотив.
Он удивленно поднял бровь.
— Скрытый мотив?
— За последние месяцы этот дом… — она оглядела темную комнату, — стал похож на тюрьму. Мне раньше нравилось здесь, я привыкла думать, что смогу жить здесь всегда, но в последнее время…
— Ты хочешь большего.
Она кивнула.
— Но… — Она глубоко вздохнула. — Я боюсь.
— Боишься? Чего? Мне ни разу не приходилось встречать более уверенную и самостоятельную женщину, чем ты.
— Может быть. Но такая я только в стенах этого дома. Все меняется, стоит мне выйти за дверь.
Ноа снова подивился, сколько противоречий скрывается внутри этой женщины.
— Почему? — спросил он.
— Потому что мне еще ни разу в жизни не приходилось выходить за пределы этого маленького мира. Так как моя мать была учительницей, она считала, что сможет сама дать мне неплохое образование. Она и представить себе не могла, что тем самым отдаляет меня от других детей.
