Слишком жаркий Кипр - [87]

— Я это, Шакир, я.

"Почему он говорит по-русски?" — подумал Шакир.

— Кто это я?

— Это я, Юрий Астафьев. Вот что, старый козел! Если через десять часов ты не вернешь мне Ольгу, я отдам журналистам одну интересную фотографию. После этого тебя не примут ни в одном цивилизованном государстве, пойдет прахом весь твой сраный бизнес. Тебе придется прятаться по пещерам как Бен Ладену.

— Что за фотография? — насторожился турок.

— О, это очень интересная фотография. На ней ты сидишь в обнимку с ныне покойным Шахом. А у ног ваших лежит роскошная такая блондинка, в красном купальнике. Могу добавить, что дело происходит у тебя на яхте.

Шакир криво усмехнулся. Он прекрасно помнил эту фотографию. Тогда Шах не был таким еще знаменитым террористом, просто хорошим другом, помогающим ему в разных щекотливых ситуациях. Это после того ранения в Бейруте у него окончательно поехала крыша, он с головой ушел в религию, а потом связался с Пророком. После этого Шакир тщательно уничтожил все следы былой дружбы.

— Блефуешь, майор, — усмехнулся он. — Не может у тебя быть этого снимка. Этих фотографий давно не существует.

— Да нет, она есть у меня, здесь. Знаешь, где я ее нашел? В Английском доме на набережной. Он завалился за валик дивана в кальянной комнате.

— В каком еще доме? Я не знаю, про что ты говоришь.

— В том самом, в котором ты записан как Симон Анабашлы. Что тебе еще сказать, чтобы ты поверил в то, что у меня есть этот снимок? Например, то, что блондинка положила руку на твою коленку, а смотрит она на Шаха. И на этой руке красивый такой браслет, золото с бриллиантами.

"Черт, похоже, у него в самом деле есть этот снимок. Симона уже лет пять как покоится на кладбище в Марселе, в чужой могиле, но тот браслет, что я ей тогда подарил, я помню. Вещь была просто уникальная".

— Хорошо, что ты хочешь? — сдался турок.

— Я уже тебе сказал. И не говори только, что ее у тебя нет. Я могу по шагу рассказать, как ты ее вывез из Никосии, и где ее держал.

"Значит, тогда на вилле точно были они", — понял Шакир. — "Нужно тянуть время, как можно больше тянуть время".

— Хорошо, я верну ее. Но за десять часов мы не уложимся. Давай встретимся на Золотом балу, на борту лайнера. Ты покажешь мне ту фотографию.

— Ладно. Только я хочу, чтобы моя жена была где-то рядом.

— Хорошо, я позвоню чуть позже, обговорим детали.

Спрятав мобильник Ахмад Шакир рванул вниз по трапу.

"Если он ее уже убил, то мне хана. Мансур сам меня грохнет за то, что я прокололся в самой концовке операции".

На его счастье странная его гостья была жива, и ни что не говорило за то, что Мансур собирается ее убивать.

— Мансур, мне, к сожалению, не удалось достать много оружия. Взрывчатки много, но вот проблема с патронами к вашим Калашниковым. Почти все патроны погибли в том фургоне, вместе с Хасаном Максудом.

Мансур рассердился.

— И что теперь делать? Ты хочешь, чтобы мы пошли на этот акт с голыми руками?

— Нет, но я знаю, где на Кипре можно их достать. Но эти люди отказываются нам их продавать, они заявили, что на время уезжают с острова, и у них через три часа самолет. Нужно только пару твоих парней, и мастера по развязыванию языка.

— Ты имеешь в виду Заура?

— Ну, если у тебя нет никого другого, то тогда да.

— Хорошо. Я сам займусь этим. Жди меня в своей каюте, объяснишь мне все.

Все это время, пока Шакир ждал Мансура, он думал о том, рассказать ему про историю с фотографией, или нет. Наконец, хорошая идея мелькнула в его голове, и пришла она ему как раз в тот момент, когда на пороге появился террорист.

В это самое время Астафьеву позвонил Моше Шнейдер.

— Сработало, — сказал он.

— Где он?

— Первый сигнал шел от ретранслятора на берегу в пяти километрах от Фамагусты. Судя по всему, это все же яхта.

— И что теперь нам делать?

— Тебе ничего. А я попробую узнать все поподробней. Отдыхай.

"Ага, как же, отдохнешь тут"! — с досадой подумал Юрий. Он, как обычно, обитал в штабной комнате, и по извечной привычке, полулежал на диване. Рядом, в каком-то метре, сидели молодые голубки Мишка и Светка, как обычно, «шарились» по Интернету, что-то хихикали, перешептывались. "Порнуху, поди, смотрят, учатся, — подумал Юрий, откинул голову на валик, и тут же уснул, как в пропасть упал.

Пока Астафьев спал, Шнейдер работал. Ровно в десять вечера в его автомобиль на самой окраине Никосии подсел человек в длинном плаще, шляпе, и в больших черных очках. Посмотрев на него, Шнейдер поморщился, и тронув машину с места, спросил: — Вам не кажется, Корбет, что сейчас слишком мало солнца для таких очков. Вам никто за это время не подал милостыню, как слепому?

Пассажир огрызнулся.

— Идите к черту, Шнейдер. Я пытаюсь найти хвост за собой с восьми вечера, а тогда было еще светло.

— Ну, если его до этого и не было, то увидев вас в этом наряде, он точно появится.

Его пассажир нехотя, но стащил с носа свои черные очки. Под ним показалось вытянутое лицо типичного англосакса, с длинным, крючковатым носом, с узкой прорезью бесформенного рта, с чересчур узко посажеными глазами.

— К чему такой риск? — спросил он. — Мы же договаривались вести диалог только посредством закладок?