Слишком жаркий Кипр - [78]

— Витька, давай свой ствол! — крикнул он вниз, а сам выбросил пистолет в сторону виноградников.

Тот быстро подал свое оружие, но и эта обойма только раз заставила гранатометчика оставить процесс прицеливания, и втянуть голову в плечи. Астафьев, с досадой бросил пистолет в сторону, и крикнул вниз.

— Черт! Сашка, виляй по дороге, а то нас сейчас рванут!

После этого он сам рухнул на сиденье. Зверев выполнил его приказ, машина начала выписывать по асфальту кренделя. Это было непросто, они уже выбрались на более оживленное шоссе, и даже разминулись с парой встречных машин. Одна же машина, большая, мощная, черного цвета, как раз пошла на обгон фургона. Все четверо обитателей обреченного «Фольксвагена» напряженно наблюдали за гранатометчиком, Селим при этом явно молился, губы его шевелились с удивительной быстротой. Фургон, между тем, сблизился уже совсем до минимального расстояния, так, что Астафьев даже видел странную прическу гранатометчика, смесь панковского ирокеза с длинными, битловскими патлами на затылке. И когда Юрий решил, что все, сейчас им придет конец, произошло нечто неожиданное. Из окна черной машины появился ствол «Узи», короткая очередь прошила дверцу фургона, и мертвый водитель завалился на бок, невольно крутанув руль вправо. Фургон тут же мотнуло в сторону, от резкого разворота он перевернулся, и полетел в кювет. Получилось так, что гранатометчик, потеряв равновесие, исчез внутри. Толи он в этот момент уже нажал на спуск, то ли еще там что-то было взрывоопасное, но через секунду фургон взорвался, весело и громко. Черная машина, а они теперь разобрали, что это был шестисотый «Мерседес», чудом успел проскочить мимо взрыва. В этом ему помогла огромная скорость. Ни на секунду не останавливаясь, «Мерседес» проследовал мимо «Фольксвагена», и тонированные, черные окна не позволили русским рассмотреть лица людей, так нежданно пришедшего им на помощь.

ГЛАВА 8

Все оставшееся время до пропускного пункта Зверев молился о том, чтобы их там не задержали в этом чертовом Северном Кипре на всю оставшуюся жизнь. На окраине Никосии они высадили Селима. Их проводник был настолько напуган всем произошедшим, что даже не потребовал прибавки к жалованию за материальный ущерб, нанесенный своему лицу и остальному организму, а торопливо схватил свою долю долларов, и поспешно выбрался из машины. При этом он даже забыл передать привет своему лучшему другу Георгиосу.

Когда они прибыли на пропускной пункт, черный «Мерседес» их спасителей как раз тронулся на киприотскую сторону. К облегчению всех пассажиров изрядно запыленного «Фольксвагена» никто их задерживать не стал. В этот раз все происходило с точностью до наоборот: турецкие пограничники ограничились сличением фотографий и лиц туристов, а вот греческие шмонали по полной программе, со снятием сидений и личным досмотром. Поэтому, когда Зверев и компания миновали и этот барьер, от черного «Мерседеса» и след пропал. Юрий уже примирился с мыслью, что все происходящее так и останется для него загадкой. Зверев подрулил к пункту проката машин, Виктор в этот момент вызывал по мобильнику машину с виллы. Астафьев же отошел через улицу к киоску с табачными изделиями. Но, когда, буквально через минуту, Зверев вышел из конторы проката, Астафьева на улице не было.

— А Юрка где? — спросил Зверев. Виктор начал бестолково оглядываться по сторонам. Увы, кривовский опер как сквозь землю провалился. Только на тротуаре валялась неоткрытая пачка сигарет. Зверев машинально ее подобрал, и, повертев в руках, негромко, но с чувством выругался.

Астафьев никогда и не думал, что такого здорового, в самом расцвете сил мужчину, каким был он сам, можно похитить так легко и изящно. Юрий, купив сигареты, шагнул с тротуара на проезжую часть, и остановился, пропуская мимо микроавтобус «Фольксваген». Но тот неожиданно притормозил, откатилась боковая дверь. Затем Юрий почувствовал, как сзади две пары рук мягко подхватили его под мышки и, подняв над землей, передали такой же паре рук в микроавтобусе. Все это было не грубо, но так быстро и сильно, что Астафьев не только что дернуться не успел, но даже крикнуть. Микроавтобус тут же сорвался с места, и Астафьев, осмотревшись по сторонам, решил, что сопротивляться ему не стоит. В окружавших его худощавых, чернявых парнях не было видно агрессивности, зато было столько уверенности в себе, что его запаса сил хватило лишь для того, чтобы их позабавить.

Минут через десять микроавтобус остановился, дверь открылась, и один из невольных проводников Астафьева показал рукой вперед. Там, в пяти метрах, на пустыре, стоял знакомый, очень запыленный «Мерседес».

ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ДО ПРОИСХОДЯЩИХ СОБЫТИЙ

Моше Шнайдеру никто не давал его тридцати двух лет. На вид он смотрелся возмутительно моложаво, просто студент какой-то, а не третий помощник посла. Высокий, худой, сутулящийся, с короткой стрижкой и типично еврейским лицом, он и одевался столь же невыразительно: джинсы, широкие ветровки, в раковине ушей динамики от висящего на поясе сиди-плеера. Любого другого подобное несоответствие облика и должности волновало бы до глубины души, но только не Моше. По традиции пост третьего помощника посла любого государства занимали профессиональные шпионы, руководители резидентуры в данном государстве. Моше так же был кадровым работник израильской разведки Моссад, и такая, невольная маскировка его устраивала.