Слишком жаркий Кипр - [49]

Когда Сократос увидел, что навстречу ему идет только один человек, он усмехнулся, и с довольным видом оглянулся назад, на своих подельников. Подняв руки, он остановил их, а сам пошел дальше. Они встретились ровно посередине, остановились, не доходя друг до друга двух метров.

— Ты один? — спросил Сократос.

— Почему один? Нас много.

— И сколько?

— Двое. Показать тебе второго?

— Ну, покажи.

Юрий поднял руку, и тот час на колокольне церкви вспыхнул свет. Сразу стал видел силуэт человека в черном, в глухой маске на лице, и с пулеметом, направленным в сторону бандитов. До них от колокольни было метров тридцать не больше, так что эта позиция была просто убойной. Этого Сократос не ожидал. А за его спиной Костас кричал в трубку мобильного телефона: — Кипрас, Кипрас, ответь! Если ты слышишь меня, то сними этого пулеметчика с колокольни!

Если бы Кипрас и услышал его слова, то уже ничего поделать не мог. Свет на колокольни погас, и вся она погрузилась в темноту.

Между тем переговоры продолжались.

— Перстень с тобой? — спросил грек.

Юрий вытащил из кармана левую руку, показал надетый на палец перстень. Сократос даже как-то сглотнул слюну. Он был суеверен, и считал, что этот талисман приносит ему удачу. Это еще раз подтвердилось в эти дни. С тех пор, как он лишился перстня, все в его жизни пошло под откос. Ни один его хитроумный план не прошел, ничего из задуманного не удалось привести в исполнение. Он терял свои позиции во всем, в криминальном бизнесе, в связях с полицейскими чиновниками. До того же Либератиса он не мог дозвониться уже два дня. От него шарахались все, кто прежде искал знакомства.

— Где девушка? — спросил Юрий.

Сократос обернулся, и махнул рукой. Открылась дверца машины, один из бандитов вывел вперед закутанную в платок девушку.

— Сними, — велел Юрий. Она сняла платок, и тут же вспыхнули огни фар машины Астафьева.

— Это она! — услышал Юрий идущий из лежащего в кармане мобильника голос Мишки.

Свет фар тут же погас. Юрий кивнул головой, и Сократос подтолкнул девушку в его сторону, а сам протянул руку вперед. Юрий не торопясь, снял перстень, шепнул проходящей мимо Светки: — Бегом в машину!

Он дождался, когда Светка исчезнет в машине, потом поднял руку, показал Сократосу перстень, и, с улыбкой, бросил его в сторону Михаилидиса. Тот еще ловил его, а Юрий бросился, назад, под прикрытие машины. Снова вспыхнули огни фар «Джипа», ослепив глаза бандитов. Но выстрелы начали стучать еще до того, как он успел забраться внутрь. И два увесистых удара в спину бронежилета подсказали ему, что не все киприоты стреляют плохо. Удачей было то, что никто в этом слепящем свете не мог в него толком прицелиться. А в монолог оружия уже вступил своим басовитым гулом пулемет. Как минимум половина бандитов стреляли из пистолетов и двух «Узи» по колокольне, но лишь через полминуты Сократос понял, что на самом деле вспышки пулеметных выстрелов разрезают тьму вовсе не оттуда, а со склона той самой горы, где должен был сидеть Кипрас. А рядом уже падали его люди, и Михаилидис понял, что вся его идея провалилась. Огромными прыжками он помчался к своей машине. При этом его опередил один из его людей, прыгнувший за руль. Тут еще Сократосу помог старый, мудрый Костас. С началом перестрелки он, укрывшись за машиной, и поняв, что расчет на Кипраса не удался, не стал стрелять ни в кого из людей, а открыл огонь по мощной лампе, освещавшей стоянку. Свет погас, и у машины Астафьева к этому времени была разбита одна фара, так что Георгий уже плохо видел свои мишени в прицел пулемета. Правда, некоторые помогали ему в этом, стреляя в его сторону, и он бил уже точней, по вспышкам. При этом грек скрипел зубами от злости, он потерял из виду Михаилидиса. Лишь когда одна из бандитских машин, тот самый «Порше» резко сорвалась с места, и начал удаляться, он понял, где находиться Сократос. Георгий дал длинную очередь, выбившую у машины лобовое стекло, ранившую водителя, и убившую прыгнувшего на заднее сиденье Костаса. Но при этом ни одна пуля чудом не задела Сократоса. Бедный Костас и тут прикрыл своего шефа своим телом. Машина мчалась вперед, стонал раненый в плечо водитель, а в свете фар показалась грузная, пошатывающаяся фигура.

— Кипрас! — узнал его шофер.

Это был, в самом деле, Кипрас. Он очнулся минут десять назад. С трудом, еле дыша пробитыми собственными ребрами легкими, он спустился вниз и вышел на дорогу.

— Гони! — крикнул Сократос, понимая, что только скорость может сейчас его спасти. Они сбили раненного вышибалу, отлетевшего далеко в сторону, и помчались дальше.

Вверху, на горе, Георгий зарычал от злости, подхватил пулемет, и помчался, но не вниз, а вверх, в горы. Родные горы он знал гораздо лучше бандитов. Так что, когда машина отъехала уже на несколько поворотов, и Сократос радостно поцеловал свой любимый перстень, им вдогонку опять застучал пулемет. Шофер резко вскрикнул от боли, и начал заваливаться на Сократоса. Тот одной рукой перехватил руль, второй придержал раненого. Затем, изловчившись, он сумел открыть дверь, и, на полном ходу, выкинул водителя на обочину. Вскоре выстрелы перестали греметь, и бандит окончательно решил, что все для него кончилось. Он снова поцеловал свой талисман. Он не знал, что впереди есть еще одна засада, самая несерьезная из всех тех, в которые ему пришлось сегодня попадать.