Слишком жаркий Кипр - [101]

Мансур отключил рацию, и снова взялся за сигареты. Только это сейчас выдавало его волнение. К нему подошел капитан, спросил: — Что-то не так?

— Никогда не бывает так, чтобы все шло по плану. Но, пока все это касается деталей. Кстати, дайте-ка мне сигарету.

Более крепкие «Мальборо» заставили его чуть успокоиться.

— Сколько человек вы приняли на борт? — спросил Мансур.

— Тысяча двести пять.

— Это меньше, чем должно было быть.

— Да, многих отпугнула погода. Хотя, вы заметили, что качки практически не чувствуется.

Между тем все группы моссадовцев и примкнувших к ним штатских начали свое движение по намеченным маршрутам. Зверев, в черном костюме католического священника, с большим крестом и венецианской маской на лице, с фальшивой Библией вел под руки Виктора Сережкина. На того было жалко смотреть, на лице его застыла странная улыбка человека, оказавшегося на собственном дне рождения без штанов. С помощью корсета его оголенная грудь казалась больше, чем есть. Что еще оказалось кстати, волосы на ней росли крайне скудно, так что их даже не пришлось брить. Высокий, нещадно набеленный пудрой парик постоянно сползал ему на лоб, и ему приходилось ежеминутно поправлять его своим веером. Лицом он как раз на даму походил: курносый, с голубыми глазами. Вот только плечи его непомерно широкие смазывали все это его обаяние. Пока Виктор и Зверев шли по коридорам на звуки музыки, его невероятная юбка пару раз прижала к стенке встречных официантов и пассажиров корабля. Наконец они выбрались в нужное им место. В главном зале во всю шел бал. Сам зал был размером с футбольное поле, и два этажа, или, по-морскому, две палубы, нависали над залом затейливыми балконами. Все эти палубы сводились с двух сторон вниз, сливаясь в одну, роскошную лестницу.

— Прямо как на "Титанике", — пробормотал Виктор, — точно такая же планировка, только тут все гораздо больше.

— Как будто ты был на "Титанике", — отрезвил его Зверев.

— Нет, не был, но кино смотрел раз пять.

— Что, нравился фильм?

— А то! Не Ленин же в октябре.

Первый, кто встретил новую пару сразу у лестницы, был Антоний Головачев. Щелкнув своим мощным фотоаппаратом, он выразил свой восторг цветисто и пышно.

— Пожалуй, вы самая гармоничная пара на этом вертепе пошлости и злословия. Строгий пастор, и пышная куртизанка в стиле Тициана. Я обязательно отдам свой голос в жюри за ваши наряды.

— А что, за это еще и будут призы давать? — спросил Виктор, поправляя свои зажатые корсетом формы.

— А как же! Насколько я понял, награда за самый смелый костюм — «Порше».

Услышав это Виктор на несколько секунд забыл о цели своего посещения этого судна.

— "Порше"!? Правда, что ли?

— Не возжелай невозможного, дочь моя, — отрезвил его новоиспеченный пастор, и дернув за руку, повел дальше. Антоний не упустил случая, и провел рукой по оголенной спине «дамы».

— Славный мальчик, — пробормотал он при этом, подмигивая оглянувшемуся в ужасе Виктору.

— Так, е… твою мать, и лишат девственности, — пробормотал телохранитель, торопливо ввинчиваясь в толпу танцующих уже перед пастором. Они прошли в дальний от лестницы угол, к фуршетным столам. По сравнению с "Русским балом", стол тут был весьма скуден. Малюсенькие бутерброды с несколькими икринками черного цвета, многочисленные канапе, в основном из фруктов, и вино, вино, вино. Вино, правда, было изысканных сортов, в основном Бордо, очень хорошее французское шампанское, и не более того. Для начала они съели по паре бутербродов, потом налили себе вина. При этом оба с интересом оглядывались по сторонам.

— Что-то я не пойму, — сказал, наконец-то, Виктор, — где охрана? Ни одного синего мундира.

— Да, это интересно. Зато этого видишь, слева, на третьем ярусе? И с другой стороны тоже.

— Ага! Плохо маскируются.

Два человека, про которых они говорили, были, судя по одежде, официантами, но почему-то не шныряли среди толпы, а стояли на месте, и с напряженными лицами рассматривали веселящуюся снизу толпу. Кроме явной восточной внешности на них довольно неуклюже сидели белые, мешковатые костюмы официантов. Кроме того, были видны провода, ведущие к ушным раковинам «лже-официантов».

— Что-то их мало очень, — заметил Зверев. — Двое на такой большой зал?

— А, может, их и так не очень много?

— Кто знает. Как думаешь, какое у них оружие?

Виктор еще раз мельком глянул вверх, и отвернувшись, уверенно заявил: — «Узи». Только он поместиться под этим балахоном.

— Молодец, я тоже так думаю. Скоро мы это проверим. Но где же охрана?

Охрана же в это время дружно бежала вниз. За пару минут до прихода Зверева и Виктора в наушниках всех секъюрити прозвучал приказ: — Кельн, первый. Всем охранникам, кроме наружной охраны, срочно прибыть в лекционный зал для нового инструктажа. Быстро!

Голос, приказавший это, был с явным немецким акцентом, при этом человек, говоривший эти слова, хрипел и задыхался, как при астме. Никто из охранников ни на секунду не усомнился, что это говорит сам начальник охраны судна Михаэл Кляйн.

— Совсем старик доходит, скоро сдохнет от своей чахотки, — на ходу бросил один их бегущих вниз охранников второму.

— Сначала он нас загонит своими тренировками, — ответил бегущий за их спинами третий секьюрити.