Слишком много сюрпризов - [4]

Не опуская револьвера, Трейс порылся в ней и нашел ключи от машины, которые положил в левый передний карман джинсов.

– Это на случай, если вам вдруг придет в голову покататься.

Затем Трейс указал на дверь, ведущую из гаража в дом, и потащил Лилиан через кухню и чулан по коридору в ванную. То, что он увидел внутри дома, навело его на мысль, что Лилиан либо жила под чьим-то тяжким гнетом, либо была помешана на чистоте. А возможно, и то и другое. Все в доме – пол, шкафчики на кухне, электроприборы, столы, мебель – сияло чистотой, так что больно было смотреть. Даже газеты нигде не валялись.

Добравшись наконец до столь же безукоризненной ванной с ковриками и полотенцами в персиковых и зеленых тонах, Трейс закрыл дверь и прислонился к ней с тяжелым вздохом.

– Мне надо помыться и сделать перевязку.

Оказавшись в маленькой ванной один на один с незнакомцем, Лилиан вдруг почувствовала, что задыхается. И дело было не только в запахе рыбы. Она никогда не была в ванной с мужчиной, тем более с мужчиной, направлявшим на нее револьвер. Руки Лилиан дрожали. Посмотрев на револьвер, она сглотнула слюну. А переведя взгляд на кровавое месиво под его правой рукой, Лилиан почувствовала, что ей снова не хватает воздуха.

– Вы, – Лилиан запнулась. – Вам придется снять пиджак и… рубашку.

Стоя у двери с полузакрытыми глазами, Трейс улыбнулся.

– Ну вот, мисс Лили, а я уже испугался, что вы никогда не попросите меня об этом.

– Прекратите! – закричала она. – Уж на что невыносимы мои шутки, но ваши еще к тому же и не смешны.

– Да, мэм, извините. – Трейс заставил себя открыть глаза. – Вы должны простить меня. Я никогда еще не брал заложников – новичок в этом деле. – Он оттолкнулся от двери. Придется Лилиан помочь ему снять пиджак.

Трейс улыбнулся, взглянув на лицо Лилиан в тот момент, когда та увидела его наплечную кобуру.

– Кобура не кусается. Она пустая. Просто снимите ее.

Лилиан так и сделала, но вместо того, чтобы сразу бросить кобуру на пол, как только что сделала это с пиджаком, она несколько секунд подержала ее в руках, поглаживая большими пальцами гладкую кожу. «Любопытная реакция», – подумал Трейс. Потом Лилиан аккуратно повесила кобуру на крючок для шторки.

Трейс попытался расстегнуть рубашку одной рукой, но пальцы не слушались его.

– Давайте, – Лилиан быстро оттолкнула его руку и стала расстегивать пуговицы.

Прикосновения ее рук действовали успокаивающе. Неважно, что руки эти дрожали.

– Так значит, вот кто я? – произнесла Лилиан. – Ваша заложница?

Трейсу не слишком нравилось это слово, но как еще он мог назвать ее?

– У меня есть пистолет, а у вас нет. Думаю, это обстоятельство делает вас заложницей.

– Спасибо. Мне необходимо было это услышать. – Лилиан вытащила рубашку из-за пояса джинсов, оторвав ее от раны. Трейс чуть не задохнулся от нахлынувшей боли.

– Извините, – пробормотала Лилиан. – Садитесь-ка лучше.

Несколько секунд Трейс изучал ее нахмуренное лицо. С тех пор, как они вошли в дом, Лилиан старалась не смотреть ему в глаза.

– Если я сяду, вы попытаетесь убежать? Надеюсь, что нет. Против меня и так выдвинуто достаточно обвинений. Не хотелось бы прибавлять к ним еще одно.

– Садитесь же, – на этот раз голос ее звучал мягче, но в то же время казался каким-то отстраненным.

Трейс присел на закрытую крышку унитаза, с негодованием представляя, что сейчас его будут мыть, как ребенка. Но руки Лилиан, мягкие и нежные, вдруг заставили его почувствовать себя здоровым мужчиной, а вовсе не беспомощным ребенком. Странная реакция в сложившихся обстоятельствах. Лилиан опустилась рядом с ним на колени и стала рассматривать его рану, а Трейс, глядя на копну ее темных волос, едва сдерживался, чтобы не коснуться их.

В свете ламп над раковиной волосы женщины казались чуть рыжеватыми. Густые, волнистые, они падали Лилиан на плечи и доходили почти до лопаток. Трейсу вдруг захотелось увидеть эти волосы при солнечном свете, запустить в них пальцы, почувствовать их мягкое тепло. Ему было так чертовски холодно!

Но тут Лилиан стала дезинфицировать рану, и мужская реакция на прикосновение женских рук отступила перед чудовищной болью. Лилиан действовала осторожно, и рана оказалась не глубокой, но все равно было очень больно.

Пуля только задела его, проделав в боку глубокую борозду, но, когда Лилиан стала пинцетом вытаскивать из раны куски одежды, Трейс выругался так, что у нее покраснели уши.

– А это обязательно? – спросила она.

– Да. Так я чувствую себя гораздо лучше.

– Но ругаться – некрасиво.

Трейсу снова захотелось рассмеяться, но было слишком больно.

– Ругаться, леди, далеко не так некрасиво, как целиться в вас из револьвера.

Лилиан крепко сжала губы и не произнесла больше ни слова. Намазав рану дезинфицирующей мазью, она приложила к ней марлевую повязку, которую закрепила бинтами, обвязав их вокруг торса Трейса. Для этого ей пришлось обхватить его талию своими мягкими хрупкими руками; их прикосновения теперь, когда боль немного улеглась, дразнили Трейса еще сильнее, чем за несколько минут до этого ее волосы.

Ты сходишь с ума, парень.

Волосы Лилиан коснулись его груди, и по спине побежали мурашки. От женщины пахло солнцем и дождем.