Слишком много блондинок - [26]

— Ты чего бледная? — Она обеспокоенно заглянула мне в лицо.

— Значит так, — я потянула ее из гостиной. — Здесь есть, где поговорить?

— Да… — Аня напряженно смотрела мне в глаза, в которых, наверное, искрилось безумие. — Пойдем в ванную, там спокойно…

Я буквально пихала ее по коридору, чтобы побыстрее уединиться. Только мы открыли дверь ванной, я развернулась, вцепилась недоумевающей Ане в плечи и упросила ее притащить выпивку, сигареты и чего-нибудь прохладительного. К встрече с Егором я оказалась не готова.

— Ладно, ладно, — успокаивала она. — Ты, главное, без меня не топись и не режь вены…

Она вернулась через пару минут с ромом «малибу» и клубникой. Я уже умылась, напилась из-под крана и приняла более-менее вменяемый вид. Отхлебнув из бутылки, Аня передала ее мне, села на деревянный столик и выжидающе замолчала.

— Это кошмар! — Я заметалась по комнате, размахивая руками. — Я себя чувствую, как фанатка Энрике Иглесиаса, которая уже сутки караулит возле какого-нибудь ГРЭММИ, а когда из лимузина вываливает отряд телохранителей, визжит, как безумная: «Это он! Это он!» — и грудью прет на охрану.

Аня сделала правильный вывод:

— И кто из присутствующих… гмм… Иглесиас?

— Я чувствую себя просто идиоткой, мне осталось только любовное письмо написать — желательно стихами, и тазепама обожраться! — Меня бесило, что я веду себя, как по уши втрескавшаяся школьница.

— Послушай, — осекла меня Аня. — Я же все-таки не психиатр. Давай говори, в чем дело, без вот этих вот «ох» и «ах».

— Ладно. — Я плюхнулась на край ванной, запрокинула бутылку, сделала пару глотков и неожиданно спокойно призналась: — В Коктебеле я познакомилась с Егором и влюбилась в него… — я собиралась было описать, как страстно я его люблю и как все было, но, решив, что это лишнее, смолчала. — Вот.

— Ты что, серьезно?

— Нет, Ань! — разозлилась я. — Репетирую роль Анны Карениной! Ты что, не узнала меня? Я же Николь Кидман!

Аня протянула «малибу»:

— Спокойно. Не надо слез…

— Я и сама к этому, знаешь ли, не стремлюсь! — кипятилась я. — Я чувствую себя дурой и не могу ничего с этим сделать. У меня даже колени дрожат, понимаешь, насколько все серьезно?

— Егор — кретин, — заявила она.

— Это почему? — насторожилась я.

— Потому, — ответила Аня, прикуривая.

— Потрясающий ответ! — восхитилась я. — Исчерпывающий, но, главное, — честный, товарищеский.

— Вера, не обижайся, — извинилась Аня. — Я, правда, не умею уговаривать и советовать. Трахни его — сама все поймешь.

— Ты с ним спала? — догадалась я.

Аня огорченно вздохнула — видимо, я уже вела себя как ревнивая жена.

— Да! Один раз, и это не имеет значения. Это произошло случайно, но до того я прекрасно к нему относилась — как к знакомому, а после забыла его телефон. И это не связано с тем, что он плохой любовник. Технически он прекрасный любовник. Дело не в этом.

— А в чем? Ты видишь меня второй раз, ничего обо мне не знаешь и советуешь, несмотря на то что никогда не советуешь, переспать с мужчиной, которого я почти боготворю, в первое же свидание, потому что он — кретин! Замечательно!

— Бля! — выругалась она и открыла дверь. — Поступай, как хочешь…

— Непременно, — хмыкнула я и осталась в ванной.

Я бы, наверное, просидела там до конца вечеринки, но тут в дверь постучали — кажется, ногами, и я пошла к остальным. В коридоре и прихожей — повсюду — толпились люди. Черт, они были… безупречны. Не знаю, что с собой нужно делать, чтобы так выглядеть, но впечатление такое, будто они одежду больше раза не надевали — все на них было словно только из магазина. Они были такими модными, стильными, ароматными и ухоженными, что…

У одной девушки чуть ли не до бровей были черные тени с серебристыми блестками, невероятное декольте, из которого грудь не вываливалась только потому, что была, наверное, приклеена. Но девушка выглядела потрясающе. Как звезда Голливуда. На другой девице, в брючном джинсовом комбинезоне, не таком, как у роллеров, а мягком, облегающем, с клешами и вырезом от подбородка до пупка, было столько украшений, бус, ожерелий, браслетов — до локтя, колец в пять рядов, что на сбор всех этих богатств, скорее всего, ушли годы.

Мне казалось — даже если бы я ходила в магазин на меньше чем с десятью тысячами баксов, ТАК у меня все равно не вышло бы. Это нужно, самое меньшее, семь лет подряд три раза в день принимать ванну из крови молодой кобылицы и просто так — для тренировки — часа по четыре в сутки изучать последние тенденции весеннего макияжа, а вот чтобы с бухты-барахты… Мне кажется, если даже на меня напялить платье за десять тысяч долларов, через пятнадцать минут оно будет на мне смотреться, как спортивный костюм.

И, ко всему прочему, все они были такие светские, изящные и так шутили, смеялись и двигались, что мне срочно захотелось напиться со шпаной в подъезде — чтобы типа почувствовать дыхание настоящей жизни. Гордо прочесав толпу, я добралась до гостиной, заметила Аню, которая среди всех больше всего напоминала живого человека, и поискала Егора.

— Привет, — изобразила я удивление. — Это ты или твой брат-близнец?

— Привет! — он не бросился меня обнимать. — Какая встреча!