Глава 1 Дом, покрытый мраком
— Кто, блин, выкрал мой вибратор? — откуда-то сверху послышался недовольный женский голос.
— Зачем он тебе нужен? — закричали снизу. — Можно подумать, ты им пользуешься!
— Тебе есть дело? — возмутился первый голос.
— Ты все-таки моя внучка! И, между прочим, это я тебе его подарила!
— С какой, интересно, целью?
— Не с целью, а с намеком!
— Бабушка — ты воплощение Зла!
— Милая, ты, как всегда, права! Ладно, я его взяла! У нас миксер сломался!
Тучная пожилая женщина, укутанная в серую шаль, остановилась у калитки, поставила на землю хозяйственную сумку, перевела дыхание и с неодобрением посмотрела на Дом, из которого доносился непристойный диалог. Вообще-то, Дома почти не было видно — за деревьями угадывались лишь мансарда и небольшой кусок стены.
Женщина фыркнула — ей не нравилось, когда обитатели скрывались от любопытных глаз прохожих. Приятно ведь: идешь, смотришь на особняки, на цветочки там всякие, на машины… А здесь только сосны, липы, яблони, рябины и кустарник. Женщина знала: с другой стороны Дома находится газон, на котором стоят качели, шезлонги, беседка и совсем нет ни огородика, ни цветочков — ни хризантем, ни гладиолусов, ни лилий, ничего-ничего! — только разросшиеся кусты шиповника, сирени да кипарис. Да еще гараж, ворота которого выходят на противоположную улицу.
Женщина опять фыркнула — с еще большим высокомерием — и отворила наконец калитку.
Ее звали Зинаида Максимовна — она покупала продукты и убирала в Доме по вторникам и четвергам. А еще каждое утро она заносила свежее молоко (только «Можайское» в бутылках), горячие булочки, овощи, яйца и творог. Огурцы-помидоры Зинаида Максимовна выращивала сама, яйца брала у соседки и презирала людей, которые аж на двадцати сотках не могут вырастить хотя бы петрушку.
— Ну, вот еще! — возмутилась хозяйка, когда Зинаида намекнула насчет петрушки. — Я ее даже не ем, петрушку вашу! Чтобы я стояла попой кверху и ковыряла ногтями, — она помахала в воздухе длинными ногтями с тонким узором и стразами, — грязную землю со всякими там червяками, только чтобы сэкономить десять рублей? Ха-ха-ха!
Но Зинаиде Максимовне хорошо платили, и она сдерживала негодование до встречи с соседкой (той, что продавала яйца), и тогда уж они от души чихвостили странных, если не сказать подозрительных, хозяек дома, где работала Зинаида Максимовна, которые — ну где это видано?! — не могли даже сами в магазин сходить. «Она ж носит шпильки в десять сантиметров, куда уж ей на них до магазина добраться», — хоть и ехидно, но все-таки завистливо комментировала соседка.
Зинаида Максимовна проковыляла по выложенной камнями дорожке и выбралась к старому кирпичному особняку с огромными, в пол, окнами. С красно-оранжевой черепичной крыши на землю спускался плющ, скрывая потрескавшуюся штукатурку цвета слоновой кости и обвивая широкие деревянные лакированные рамы.
Зинаида Максимовна потянула широкую застекленную дверь, которая скрипела так, что хотелось зажать уши руками (лучше всякой сигнализации!), просунула внутрь сначала голову, зачем-то принюхалась и только после этого осторожно, бочком зашла в дом.
— Зина! — слева послышался звонкий голос старшей хозяйки, Амалии. — Иди сюда!
Зинаида Максимовна не отозвалась: она сняла туфли и надела войлочные тапочки, которые принесла с собой. Так она протестовала против безобразия, что здесь творилось, — по Дому ходили прямо в обуви или босиком.
Шлепая безразмерными тапками, Зинаида Максимовна прошла в кухню. В дальней части просторной комнаты располагалась собственно кухня: лакированные дубовые шкафы поднимались до потолка, вся стена между ними и столом была увешана медными и латунными кастрюлями, а широченная стойка с ящиками и полочками служила разделочным столом и отгораживала кухню от столовой.
Столовая была и гостиной: на двадцати пяти метрах устроились длинный стол из широких досок, диваны, кресла, этажерки, горка с хрусталем, полочка с книжками, а стены сплошь были завешаны фотографиями, картинками, расписными тарелками, поделками из керамики и прочей ерундой.
— Зина! Доброе утро! — весело приветствовала Амалия, вставая с дивана.
Она выхватила у домработницы сумку, открыла ее, сунула туда нос и с наслаждением вдохнула.
— Как пахнет! — восторженно заявила она, унесла добычу на кухонную половину и принялась выкладывать булочки на красивое старинное блюдо.
Зинаида Максимовна недовольно косилась на нее: женщина была одета в черный бархатный халат с легкомысленным декольте, русые волосы уложены в свободный пучок, из которого во все стороны торчали пряди, в руке с покрытыми черным лаком ногтями дымилась сигарета, втиснутая в мундштук из золота с гранатами, а на ногах были босоножки на высоких каблуках. Навскидку женщине можно было дать лет около пятидесяти. Приглядевшись, можно было бы сказать, что пятьдесят ей уже стукнуло, и с восхищением добавить, что для своего возраста она потрясающе выглядит. Но Зинаида Максимовна точно знала, что Амалии недавно исполнилось шестьдесят пять. И, надо же, ни живота, ни пигментных пятен, и даже грудь осталась на месте! Да еще она носит кружевное белье — это в ее-то годы! Сама Зинаида Максимовна давно уже перешла на прочное трикотажное бельишко, надевала хлопчатобумажные толстые колготы, а одежду покупала по возрасту — то есть серо-буро-малиновые вязаные кардиганы, фланелевые платья «без затей» и ортопедические туфли — для удобства мозолей.
