Слишком близко - [49]

– Нет, – говорю я. – Разве что…

– Да? – Ник перестает барабанить пальцами по бумаге.

Я озираюсь, пытаясь подобрать слова.

– Трудно объяснить. Просто этот кабинет ассоциируется у меня… – Я снова смотрю в его горящие глаза – такое ощущение, что Ник хочет вскрыть мне черепную коробку и заглянуть внутрь, и вспоминаю, как мне хотелось сделать то же самое с Робом, разоблачить его бесконечные тайны. – Нет, не помню, с чем конкретно.

Ник с облегчением улыбается; видно, как напряжение сходит с его лица.

– Надо же, целый год… Невероятно. – Он включает настольную лампу – в маленькое окошко почти не проникает солнце, и в кабинете довольно темно. Ореол теплого света ненадолго помогает расслабиться. – Ужасно тяжело.

Я говорю, что мне пора, встаю со стула и забираю пальто и сумку, сложенные в углу.

Ник молча наблюдает за мной, затем говорит:

– Наверное, тебе нужно время переварить все новости…

Я толкаю дверь, и в кабинет врывается шум, словно окутывающий меня защитной пеленой. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я иду через весь зал. Роуз что-то кричит вслед, но я спешу вырваться отсюда, вдохнуть свежего воздуха. Я даже не смотрю на бар, проезжая мимо. Из головы не идет рассказ Ника, и я силюсь найти в нем какие-то зацепки.

Февраль этого года

Традиционную вечернюю «пятиминутку» с Роуз и Ником приходится сократить: собрание группы по поиску работы затянулось, а Роуз нужно успеть на автобус. Она запихивает стопку бумаг в безразмерную сумку, проходит через пустой зал, уверенно печатая шаг, и захлопывает за собой дверь. Мы с Ником переглядываемся.

– Иногда я представляю, как она сидит у себя одна и ужинает с пачкой документов на коленях. – Ник скрещивает руки на широкой груди. – Как по-твоему, она счастлива?

– Думаю, да, – улыбаюсь я. – Наверняка счастливее многих.

Ник хмурится, затем раскатисто смеется – этот смех мне так же привычен, как манера Роуз улыбаться, обнажая крупные десны. Я выхожу из кабинета, но Ник окликает меня. В руках у него бутылка виски.

– Может, поболтаем за кофе? Денек выдался кошмарный.

– Мне пора домой.

– Что, Роб скоро вернется? – Ник чуть заметно повышает голос. – Или найдешь минут десять?

Пока мы говорим и пьем одну чашку кофе за другой, за окном сгущаются сумерки. Захламленный кабинет освещает только тусклая настенная лампа. Овальный ореол мягкого света создает интимную обстановку. Я сняла туфли и полулежу в низком кресле, закинув ноги на край стола; в руках чашка кофе, щедро сдобренного виски – уже третья. Я допиваю до дна: кофе остыл, но алкоголь обжигает горло.

– И ведь я даже не люблю виски… – смеюсь я себе под нос.

– Держишься неплохо! – Ник смотрит на меня, щурясь – не то ласково, не то восхищенно.

– И как я теперь поеду домой? – Я шутливо грожу ему пальцем. В полумраке в его серых глазах пляшут голубоватые искорки, а серо-каштановые торчащие вверх «иглы» отливают русым. – Я-то думала, ты всегда соблюдаешь приличия! А еще смешнее, что я и о себе так думала.

– За руль тебе уже все равно нельзя. – Ник встает налить мне еще виски. – Давай допьем. Или тебя ждут?

Я фыркаю, поднося чашку ближе.

– Роб? Сомневаюсь, что он вообще дома.

– Все так плохо? – Ник наливает себе виски и присаживается на край стола. – Только полный идиот может не уделять внимания такой жене! – Я замечаю, что Ник разглядывает мои ноги, но даже не думаю одернуть задравшуюся к бедрам юбку, наслаждаясь комплиментом. – Подробнее не хочешь рассказать?

– Да нечего особо рассказывать… – Внезапно меня прорывает, и я вываливаю всю семейную историю, едва не выпуская чашку из дрожащих рук.

– В общем, Фин пока живет с Райаном… – Ник вскидывает брови. – Да нет, ничего такого, – возражаю я. – Они просто друзья! Саша переехала к Томасу… – Я машу рукой в сторону бара. – А мой муж, который всему виной, постоянно торчит на работе.

Ник подходит ко мне и забирает чашку из трясущихся пальцев.

– Пожалуй, тебе хватит.

Он помогает встать с кресла, опускает мои ноги в туфли, а руки вдевает в рукава пальто. Тело не слушается; почему-то меня это забавляет. Я наклоняюсь к нему, наши лица почти соприкасаются.

– Надо же, а я раньше не замечала, какие у тебя глаза. – Я смеюсь своей дерзости и касаюсь рукой его щеки. Небритая щетина царапает нежную кожу ладони. – Знаешь…

– Джо… – Ник отступает на шаг и растерянно смотрит на меня. – Я не уверен, что…

– Тс-с… – Я подношу палец к губам – сначала своим, потом его. – Лучше молчи.

Мы целуемся – страстно и поспешно, как будто боимся опоздать. Он прижимает меня все крепче, затем теснит к стене; его руки забираются мне под юбку, затем под колготки; пальцы касаются кожи на бедрах. Я стараюсь подумать о Робе, о нашем браке и о доме, но мне хочется махнуть на все рукой, снова стать прежней Джо, которую ценят саму по себе, а не только в качестве дорогого трофея и идеальной жены, которая ждет дома с горячим ужином. Роб утверждает, что я для него – весь мир, но его постоянно нет дома, и, хотя по ночам мы иногда занимаемся любовью, с ним я не чувствую себя по-настоящему желанной, как сейчас. Наконец инстинкты берут верх над разумом – необузданность Ника распаляет и меня, и я почти убеждаю себя, что хочу его. Дыхание учащается, еще немного – и скоро будет поздно.