Слишком близко - [21]

– Мы всегда рады твоим друзьям, – отвечаю я.

Судя по взгляду, дочь размышляет, можно ли мне верить. Я и сама сомневаюсь. Мы с Робом как-то не обросли друзьями, все приятельские отношения сами собой распадались со временем. Неизвестно, в ком было дело – в них или в нас. Роб никогда не нуждался в общении, для него существовали только «мы», однако теперь «мы» – это я и он. А иногда этого недостаточно. У него были коллеги, а у меня – дети; не очень дальновидно с нашей стороны, и я не знаю, как исправить ситуацию. Любые мои попытки расширить круг общения Роб отметал. Он твердо убежден, что нуждается и будет нуждаться только во мне.

– Разве мы не ладим с людьми? – спрашиваю я.

– С людьми вашего круга – ладите, – отвечает Саша.

– Вот как? – Меня задевают ее слова, особенно если учесть, что в них есть доля истины. Я всегда считала себя щедрой и даже высоконравственной, но, пожалуй, стоит задуматься об избирательности в общении за последние годы. Я ведь не нахожусь вместе с Робом ежеминутно; после отъезда Фина в университет у меня масса свободного времени.

Саша поднимается со скамейки.

– Мне пора.

«Мы ведь только что пришли!» – едва не восклицаю я. Неужели у нее не найдется часа на обед? Я даже не успела показать ей отпускные фотографии!.. Но она уже шагает к выходу. Я нагоняю ее и иду рядом, наслаждаясь бесценными минутами в обществе дочери и испытывая за них странную благодарность. Она машет мне на прощанье, и, ощутив предательский ком в горле, я спешу уйти. Выждав время, за которое Саша точно окажется в здании, я позволяю себе оглянуться и утираю нелепые слезы. Я жалею, что не обняла ее, не договорилась о следующей встрече, не настояла, чтобы она заехала на обед в одно из воскресений. Она ничего не спросила о брате и ни словом не обмолвилась о моем дне рождения. Я смотрю на вращающуюся дверь, которая похитила мою дочь, на офисных работников, снующих туда-обратно. Знают ли они Сашу лучше меня? Посвящены ли они в ее тайны?

Среди ниш и колонн соседнего здания притаилась неприметная дверь с вывеской «Центр социальной помощи – добро пожаловать!» Я наверняка не раз проходила мимо нее. Тогда вывеска ни о чем мне не говорила, а теперь напоминает о предложении Саши попробовать себя в качестве волонтера. Я снова начинаю испытывать угрызения совести за свою зашоренность и оторванность от реальной жизни. Раньше у меня были более сильные нравственные ориентиры, более широкие взгляды, а теперь я погрязла в ремонте и планировании отпусков. Я на распутье: с одной стороны, меня охватывает порыв найти новую цель в жизни, а с другой – трудно решиться на такую спонтанность. Тем не менее, повинуясь внутреннему импульсу, я иду к двери – просто посмотреть.

В дверях я цепляюсь карманом пальто за ручку и, торопливо пытаясь освободиться, слышу чьи-то шаги – шаркающие, как у пожилых людей. Наконец отцепившись от ручки, я оборачиваюсь и сталкиваюсь с седой дамой, еще более растерянной, чем я.

– Сейчас позову Роуз! – восклицает она и семенит прочь.

Помещение центра напоминает сельский клуб, в который я водила Сашу и Фина в детстве: пыльный паркет, на стенах пробковые доски и плакаты – правда, на серьезные темы, вроде наркотиков и курения. На столе стопки листовок. «Выбор в пользу здорового образа жизни», «Ваши привилегии и права» и тому подобное. Я беру полистать первый попавшийся проспект, когда ко мне подходит крупная женщина – по-видимому, Роуз.

– Нуждаетесь в совете? – Уперев руки в широкие бедра, закрытые бесформенным кардиганом, она кивает на мою листовку, которую я кладу на стол.

На обложке изображена женщина с синяками на лице и с упреждающе поднятой ладонью, на которой крупными буквами написано «Нет!».

– Ой, конечно нет! – Я ужасаюсь недоразумению. – Простите, просто взяла проспект в руки и даже не успела открыть. – Я отодвигаю его от себя, подчеркивая, как мне далека эта проблема.

– Вы уверены? Многие приходят с…

– Уверена. Простите, мы можем начать сначала? – улыбаюсь я. – Дочь сказала, что вам нужны волонтеры. Правда, это было довольно давно, и я не знаю…

– Нам всегда нужны волонтеры. – Она отвечает мне широкой улыбкой, обнажая крупную верхнюю десну. – Кстати, я Роуз.

– Джоанна, – отвечаю я. – Зовите меня Джо.

Я иду за ней, лавируя мимо чисто вытертых столов и беспорядочно расставленных пластмассовых стульев. Сегодня спокойный день, сообщает Роуз, поднимая с пола пакетик с чипсами, а иногда тут «пыль столбом». Не угадаешь, когда случится наплыв. В пункте раздачи продуктов больше всего народу в субботу утром. Я бросаю взгляд на свою дизайнерскую сумку и вспоминаю список покупок, сохраненный в телефоне: авокадо, филе лосося, вино и чиабатта. Мы протискиваемся мимо стола, за которым компания молодых людей бурно обсуждает вчерашний матч; за следующим сидят двое – седая дама, открывшая мне дверь, и молодая женщина, которая, щурясь, изучает мелкий шрифт на замысловатом бланке.

– Все нормально, Сью? – Оглянувшись на меня, Роуз поднимает брови, словно я в курсе их отношений с немолодой коллегой. – У нас тут политика открытых дверей со всеми вытекающими, – сообщает она по пути дальше.