Слезы темной воды - [161]

Меган немного подождала, чтобы присяжные прониклись его покаянием. Потом спросила:

– Что с вашими матерью и сестрой?

Исмаил моргнул и вытер рукавом глаза.

– Ясмин сбежала из Сомали и нашла мать. Сейчас они в безопасности. Это мое единственное утешение.

Меган кивнула:

– У меня всё.

* * *

Когда Клайд Баррингтон встал, чтобы допросить его, Исмаил увидел, что ветер уверенности уже не раздувает его паруса. Баррингтон казался уставшим и нервным, но он не сдастся без боя.

– Дэниел Паркер умер девять месяцев назад, – начал он. – Девять месяцев вы не говорили ни слова о Масе, ни слова о бунте, ни слова о том, что не управляли своими людьми, и о том, что вас заставили стрелять в Квентина Паркера. Почему вы только сейчас об этом заговорили?

Исмаил ответил медленно:

– Я не хотел, чтобы еще кто-то пострадал.

– Что вы имеете в виду? – спросил Баррингтон.

Исмаил на секунду перевел взгляд в угол зала. Человек в голубой клетчатой рубашке не вернулся, но его место занял другой сомалиец. Вид он имел деловой: овальные очки, солидное брюшко.

– Когда маленькая лодка заглохла, Мас что-то крикнул военным, – сказал Исмаил. – Он сказал, что я из «Шабааб» и еще кое-что на сомалийском. Он велел моим людям говорить, будто это я расстрелял заложников. Он угрожал их семьям.

Баррингтон удивленно поднял брови.

– Как он… – Не договорив, обвинитель развернулся и посмотрел на человека, сидящего в глубине зала. – Мас – двоюродный брат Гедефа, это верно?

Исмаил кивнул:

– Его отец – младший брат отца Гедефа.

– А отец Гедефа служил у Сиада Барре в Национальной службе безопасности?

– Да, – ответил Исмаил, довольный, что Баррингтон увидел связь.

– Что конкретно вы хотите сказать? – спросил обвинитель.

Исмаил впился взглядом в толстяка.

– Я хочу сказать, что никто из моих людей не знал, зачем я повернул яхту к Могадишо. Никто из них не хотел похищать деньги семьи Гедефа. Это был мой план и только мой. Но Мас пригрозил, что выставит их ворами перед своим дядей, если они не выступят против меня.

Снова зал суда наполнился возбужденным гомоном, и судье пришлось стучать молотком, чтобы восстановить порядок.

Баррингтон был поражен:

– Почему вы не рассказывали об этом раньше?

Исмаил развел руками:

– Мне нужно было, чтобы они довели это до конца. Если бы я стал возражать, их версия рассыпалась бы, и кто знает, что бы тогда сделал Мас?

Исмаил внимательно наблюдал за обвинителем, чувствуя, какая борьба происходит внутри него. Это был могущественный человек, но его использовали, как шахматную фигуру в игре, которую он до сих пор не понимал. Исмаил вспомнил строчку из Гааррие. Ее он и предложил в качестве объяснения:

– Есть такая сомалийская поэма, называется «Аадми». В ней поэт говорит: «Чем бы ни казались вещи, истинный их смысл всегда глубже». Когда я был маленьким, отец учил меня искать глубинный смысл во всем. То, что я вам рассказал, и есть этот глубинный смысл.

Баррингтон долго молча смотрел на него. Потом просто повернулся и ушел.

* * *

На следующее утро судья Маккензи отправила присяжных на совещание. Меньше чем через час они вернулись с решением. Исмаил наблюдал, как присяжные заходят и занимают места. Кто-то смотрел на него, большинство – нет. Старшина присяжных – пожилой мужчина с седеющими волосами – вручил конверт судебному приставу, который передал его судье. Судья вскрыла конверт и прочитала его содержимое.

– Решение изложено в соответствии с правилами, – сказала она. – Подсудимый, встаньте.

Исмаил встал рядом с Меган, Кайли и остальными участниками группы защиты и соединил руки за спиной. На судью он смотрел без страха. Он достиг всех своих целей. Ясмин и Хадидже ничто не угрожало. Он сделал признание и принес извинения. Остальное в руках Божьих.

– Исмаил Адан Ибрахим, – монотонным голосом начала судья, глядя в листок, – по обвинению в пиратстве согласно международному праву суд считает вас виновным. По обвинению в организации захвата заложников, повлекшего смерть, суд постановил считать вас виновным. По обвинению в захвате заложников, повлекшем смерть, суд постановил считать вас виновным. По обвинению в организации похищения людей, повлекшего смерть, суд постановил считать вас виновным. По обвинению в похищении людей, повлекшем смерть…

Пока зачитывался вердикт, мысли Исмаила устремились к дню, когда все это началось. Он вспомнил, как выглядел школьный двор в утреннем свете. Он вспомнил, как звучал смех учеников в коридорах. Он вспомнил грусть, появившуюся в глазах отца, когда к воротам подъехали пикапы и из них начали выпрыгивать вооруженные люди. Он вспомнил, как они вытащили Адана на школьный двор и заставили его встать на колени. «Ты – враг ислама! – кричали они. – Ты распространяешь ложь и безнравственность. Кайся!» Но отец не раскаялся. Он просто смотрел на своих детей и ждал конца. Исмаил вспомнил звук выстрелов, рат-тат-тат АК-47, после которого отец упал на землю и его кровь смешалась с желтой пылью. «Если бы только они просто развернулись и уехали! – подумал он. – Но они поступили иначе».

Голос судьи Маккензи прервал его размышления:

– По обвинению в хранении, демонстрации и использовании огнестрельного оружия во время совершения преступления, повлекшего смерть, суд постановил считать вас виновным. По обвинению в нападении на федеральных служащих с применением огнестрельного оружия суд постановил считать вас виновным. – Вдруг судья подняла глаза и посмотрела на Исмаила через очки. – По обвинению в убийстве в пределах специальной морской и территориальной юрисдикции США суд постановил признать вас