Слётки - [32]

Когда Боря шел на старт, он уже ничего не видел, в том числе и жалостливых на себе взглядов. Ведь он нес в руке рыбацкий, несуразный какой-то чехол, и что там могло храниться, у этого паренька из занюханного Крас-нополянска?

Но когда достал из чехла легкую свою «скрипочку» немецкого происхождения, свой спортивный «шмайсер», с диоптрическим, по правилам, прицелом, в негустой толпе наблюдателей пронесся негромкий и недолгий шорох. Не видел он и удивленных взглядов, обращенных уже не на него, а на майора – пробойный, видать, мужик, недаром от Минобороны.

Свою десятку Борис отстрелял быстро и уверенно. Знал, что в районе 98, не меньше.

Лежал с закрытыми глазами, глядя, когда стрельбу закончат остальные. Быстро сменили мишени, подошел линейный судья, положил коробочку с патронами, сказал:

– Вам разрешается МВ-8, еще двадцать выстрелов! – и шепнул: – Ты уже чемпион!

Но Боря был давно закрыт своим прозрачным козырьком, не ответил, даже не кивнул. Краем глаза отметил, что большинство ребят стрельбу продолжают, но кто-то уже поднимается, собирает манатки. Двое или трое.

Мишень сменили еще раз, после второй десятки. О результате не сказали, просто дали команду на продолжение. И он что-то стал путаться: то ли две, то ли три получалось девятки. Дрогнул. Сбилось дыхание, как ни велел себе успокоиться. И вышло – сам знал – три минуса.

Стрельба завершилась, участники поднялись по команде, забрали оружие, вышли к тренерам. Какое-то время ушло на подсчет. Потом Скворуш-кин взял в руки допотопный мегафон. Долго щелкал, повторял на пробу – «раз, два!» – наконец, объявил:

– По итогам юношеской части соревнований победу в упражнении МВ-1 одержал Борис Горев (Краснополянск) с результатом 98 очков, что превышает второй взрослый разряд.

Послышались хлопки, Борис тоже пару раз свел ладоши, не очень-то поняв, что это про него.

А Скворушкин говорил дальше.

– Упражнение МВ-1 было продолжено до уровня упражнения МВ-8. Победу опять одержал Борис Горев, ученик одиннадцатого класса. Общая сумма 293 очка, что соответствует нормативу кандидата в мастера спорта.

Тут уже захлопали пошумнее.

– Таким образом, Борис Горев объявляется дважды чемпионом области в стрельбе для юношей. Вручение дипломов на торжественной церемонии – в конце соревнований.

Хаджанов рядом только что не подпрыгивал. А как он восклицал и охал! К нему подошли двое незнакомых Борису мужчин и не столько поздравляли, сколько восхищались «шмайсером» да выспрашивали цену – где и за сколько купил.

– Не знаю, – валял дурака майор, – это мне из Минобороны прислали! У них там свои поставки!

Один оказался понастырнее, спросил:

– А ведь в накладной-то цена указывалась?

– Может быть, – хитрил Хаджанов, – а я и внимания не обратил, дали, да и все тут! Это ведь бухгалтерские дела…

Скворушкин объявил в хрипевший мегафон, что начинаются соревнования мужчин, а упражнение все то же МВ-8, тридцать выстрелов, на 25 метров.

– Хочу пояснить, – сказал он, – что правилами разрешается соединять результаты юношеских стрельб со взрослыми. Приглашаются на старт…

Взрослых стрельцов оказалось ненамного больше, чем юношей, всего шестнадцать. Майор и Боря сначала толкались среди зрителей, но с дальнего расстояния результаты не видны, а электронными табло, как объяснили какие-то подходившие люди, тир оборудовать невозможно – слишком дорого, да к тому же и невыгодно, ведь соревнования устраиваются редко.

В общем, много было всяких разговоров о нелегкой доле пулевой стрельбы, уж очень она оказалась непрактичной, не то что стендовая. О! Там палят из охотничьих ружей богатые местные люди, кичатся своими игрушками, которые безумно дороги, да и патроны там – не то что для мелкаш-ки. Плюс на стенде настоящий клуб для тутошних олигархов, ресторан, девочки и все прочее. Подвыпьют и палят, выставляясь друг перед другом до поздней ночи – там и прожектора, и музыка, в общем, шоу.

Пулевики, выходило, были стрелковым пролетариатом, бедняками, забытыми и жизнью, и властью, а аристократия обреталась при ружьях охотничьих и при стенде со всеми удовольствиями для жирных.

Это все обсуждалось уже на улице, куда выбирались зрители, освободившиеся стрелки и их тренеры. Почти все курили и все до одного жаловались на судьбу.

Хаджанов и Борис не курили и не жаловались, были совсем неизвестными тут людьми, и время от времени к ним обращались надежды стрелков. Майора спрашивали:

– Ну, как там Минобороны? Когда соревнования военного округа? Почему молодежью не занимаются? Кто служить-то в армии будет – одни неумехи?

– Почему неумехи? – удивлялся Хаджанов. – Вот вам один из них!

– Один в поле не воин! Но молодец!

Вышел из тира какой-то замызганный мужичок, сразу подошел к ним, сказал Борису, разминая дешевую папироску:

– Поздравляю. Тебе вроде светит призовое место и во взрослом зачете. Хаджанов на радостях стал обнимать захудалого мужичонку, хлопать его по плечу. Ему объяснили, когда тот отошел:

– Это мастер спорта международного класса. Судья первой категории. Заместитель Скворушкина. Хороший был стрелок…

– Почему – был? – удивился майор. – Стрелок, он навеки стрелок. Как соловей – всегда поет.