Слепой - [3]

так считал… Я была далеко не глупой, какой, может быть, казалась с виду. Да и характер у

меня далеко не сахар, но я точно не была идиоткой. Что я могу понять, когда вырасту, чего не

могу понять сейчас?

― Разве ты не должен работать? ― спросила я у папы.

Он посмотрел в мою сторону через плечо.

― Я решил устроить себе выходной, ― сообщил он.

Мои брови резко взметнулись вверх.

― Ты? Выходной? ― с сильным удивлением проговорила я. Папа послал мне

вопросительный взгляд. ― Извини, просто я никак не могу совместить в своей голове эти два

понятия…

― Алина, ― нахмурился он.

Я подняла руки вверх, как бы извиняясь, и пожала плечами.

― Хорошо. Я рада, что ты, наконец, решил отдохнуть. А-то я уже стала думать, что ты

вообще не человек, а какой-нибудь робот, ― я хихикнула. ― Всегда на работе, возвращаешься

4

поздно… ― мой голос стал грустным, и я осекла себя прежде, чем папа успел уловить резкую

смену настроения.

Я не позволяла быть себе грустной. По крайней мере, пока кто-то находится рядом.

Открыться даже собственному отцу казалось мне невероятно тяжелым испытанием. Опять же,

вероятно, все дело в их разводе с мамой. Я скучаю по нему, потому что он много работает. За

последний год мы поговорили, наверное, раз десять. Я имею в виду настоящие, долгие

разговоры. Это происходило редко. Обычно наш диалог состоял из стандартных вопросов о

том, как дела, что каждый делал, как дела у него на работе, и у меня в школе. А потом мы

расходились. Я закрывалась в своей комнате, а папа уходил либо к себе в кабинет, который

раньше был их с мамой спальней, либо сидел в гостиной и смотрел телевизор. Но больше он,

конечно же, работал.

― Во сколько у тебя линейка? ― поинтересовался папа.

Я подошла к кровати и взглянула на часы.

― В десять, ― ответила я. У меня было два часа на то, чтобы подготовиться к

«торжественному» мероприятию.

― Ладно, ― папа направился к двери. ― Позавтракай и собирайся.

Я кивнула, и он вышел. К сожалению, моя грусть не ушла вместе с ним.

Переодевшись в шорты и футболку, я вышла из комнаты и пошла на кухню, по пути

разглядывая родные стены. У нас была шикарная огромная квартира ― 200 кв. м с

высококачественным евроремонтом, занимающая весь седьмой этаж элитного дома. Три

спальни, просторная гостиная, кухня, две ванные комнаты и лоджия, обустроенная под зимний

сад. Интерьером занималась мама, как раз незадолго перед разводом... Она все изменила перед

тем, как уйти. После развода папа настаивал на том, чтобы поменять обстановку, но я

отказывалась. Каждая вещь этой квартире напоминала мне о ней, о том, что когда-то мы жили

счастливо. Иногда мне даже казалось, что я чувствую запах ее прежних духов. Я скучала по ней

больше, чем по отцу, потому что вижу ее три-четыре раза в год, и это если еще повезет.

Мама изменилась, когда снова вышла замуж. И папа. Я не раз ловила себя на мысли, что

это не мои родители, а совершенно чужие люди. И я познакомилась с ними пять лет назад.

Подходя к кухне, я почувствовала запах омлета. Папа никогда не готовил. В основном

этим делом занималась я. Когда мама уехала, мне пришлось научиться готовить, хотя папа

нанимал домработницу, которая занималась всеми домашними хлопотами.

― Завтрак будет готов через пару минут, ― пробормотал папа, услышав мои тихие шаги.

Я прошла вперед и рухнула на стул. Неловкая тишина повисла в воздухе, и я стала нервно

постукивать пальцами по гладкой поверхности стола из темно-коричневого, почти черного

дерева.

― Прости, немного подгорело, ― виновато сообщил папа, ставя передо мной тарелку с

омлетом.

Я сморщила нос от неприятного запаха.

― Сойдет.

Я взяла вилку и стала ковыряться в омлете.

― А ты разве не будешь? ― спросила я.

― Выпью кофе, ― ответил папа и сел напротив.

Я принялась неторопливо уплетать подгоревший омлет.

― Как дела на работе? ― поинтересовалась я.

Наши беседы начинались с этого самого примитивного вопроса на свете, но я задала его,

потому что мне больше не о чем было спросить. Папа не отличался болтливостью, он

достаточно сдержан в плане разговоров. Я привыкла, что никогда не смогу обрести собеседника

в его лице.

― Хорошо, ― ответил папа и сделал глоток кофе.

― Ясно.

На этом наш разговор подошел к концу.

5

Я съела этот ужасный омлет только потому, что не хотела обидеть папу. Закончив с

завтраком, я отправилась к себе, чтобы начать подготовку к первому сентябрю. У меня имелось

все необходимое для этого. Прекрасно зная себя, я подготовила одежду еще вчера, так как

сегодня бы мне не хотелось тратить время и нервы на хлопоты с поиском вещей. Поэтому мне

оставалось только сделать прическу и подкраситься.

Я не торопилась, так как времени было достаточно.

Папа зашел ко мне в комнату в девять.

― Нам надо заехать за цветами, ― сказал он мне.

― Угу, ― пробормотала я в ответ, разглядывая себя в зеркало.

На мне была дорогая белая блузка, черная юбка-карандаш и туфли на небольшом каблуке.

Эти вещи я купила пару недель назад в одном испанском бутике. Волосы я завила плойкой,