Слепой. Метод Нострадамуса - [24]

— Ну, слава богу, — язвительно воскликнул Юрген. — А то я уже начал подозревать, что вы просто так, от нечего делать, залетели ко мне в гости через форточку, как Карлсон к Малышу.

— Показать вам спину? — с улыбкой предложил незнакомец. — Поверьте, там нет даже намека на пропеллер.

— Так что вам надо, не пойму?

— Маринованной черемши у вас нет? А чеснока? Жаль. Кетчуп в качестве приправы никуда не годится, пусть его едят американцы… О! Я вижу хрен. Хрен сгодится, хотя хрен с сухим вином — это… м-да.

— Можно подумать, маринованный чеснок с сухим вином сочетается лучше, — осторожно съязвил Юрген.

Он уже начал понемногу осваиваться и даже почти перестал бояться.

— Маринованный чеснок хорошо сочетается с черным хлебом и холодным мясом, — наставительно сообщил незнакомец. — Как, впрочем, и хрен. А вино — по крайней мере, то, которое вы держите у себя в холодильнике, — в данном случае выступает просто как напиток. Как жидкость, чтобы не есть всухомятку. В винах надо учиться разбираться, Эдуард Максимович. Вы многого достигли, а перспективы перед вами разворачиваются такие, что у меня, признаться, дух захватывает. Так что учитесь разбираться в винах, а то может случиться конфуз.

— Откуда это вам известно — насчет перспектив? — насторожился Юрген. — На моего коллегу вы не похожи.

— Боже сохрани! — мужчина с комическим ужасом воздел кверху руки, в одной из которых поблескивал кухонный нож. — А насчет перспектив мне известно потому, что во многом они зависят от результата нашей с вами беседы.

Отодвинув заметно поскучневшего после этого заявления Юргена твердым плечом, он аккуратно накрыл на стол и откупорил бутылку.

— М-да, — сказал он, понюхав горлышко. — Не помои, конечно, но… А, ладно, сойдет. Давайте бокалы.

Они выпили, не чокаясь. Юрген, мучимый проснувшейся на нервной почве жаждой, выхлебал свой бокал в два огромных глотка, а незнакомец лишь слегка пригубил, заметно при этом поморщившись — видимо, продукция румынских виноделов действительно пришлась ему не по вкусу. Отставив бокал, гость с волчьим аппетитом, но при этом ухитряясь соблюдать все мыслимые правила застольного этикета, набросился на хлеб и мясо. Глядя на него, Юрген вспомнил, что тоже голоден, и, махнув на все рукой, последовал благому примеру.

— Согласитесь, что есть вкуснее всего вечером, после захода солнца, — с набитым ртом, но при этом вполне внятно, вещал гость. — Человеку, ведущему активный образ жизни, обильный ужин просто необходим. Обед можно пропустить. Я, например, никогда не обедаю, потому что после еды, как все простые смертные, соловею и делаюсь ленив, а это при моей работе просто недопустимо. Утром выпиваю чашечку кофе, иногда с бутербродом, обед пропускаю, зато уж вечером, если есть такая возможность, даю себе волю. И, как видите, фигура моя от этого ничуть не пострадала. Вообще, если человек склонен к полноте, ему никакая диета не поможет. Изнуряя себя голодовкой и пытаясь соблюсти придуманный невеждами в белых халатах режим питания, он только расшатает свою нервную систему и испортит желудок. Есть надо не по какому-то там режиму, а по потребности, когда голоден. Вы со мной согласны? Можете не отвечать. Я по лицу вижу, что согласны. Разум ваш может не соглашаться, зато желудок — полностью на моей стороне. Правда ведь?

Юрген неопределенно пожал плечом. Вся эта застольная трепотня была ему до лампочки.

— И потом, — продолжал гость, подливая хозяину вина, — все эти диеты и прочие виды самоистязания попросту бессмысленны. Человек голодает, отказывает себе в простейших удовольствиях, изнуряет себя дурацкими физическими упражнениями в тренажерном зале, а потом с ним происходит какая-нибудь нелепая случайность, и он, усталый, голодный и раздраженный, отправляется в мир иной, где, как нам с вами доподлинно известно, ему уже ни за что не удастся наверстать упущенное. Ну, сами посудите, какой в этом смысл?

Юрген замер, не донеся до рта бокал, и подозрительно уставился на гостя.

— На что это вы намекаете?

— На то, что жизнь коротка. Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, — с удовольствием процитировал гость. — Автор этих слов распорядился своей собственной жизнью так, что хуже не придумаешь, однако под данным заявлением я готов подписаться. Вы неплохо поднялись, Эдуард Максимович, но неужели вам не хочется большего, чего-то по-настоящему значимого? Чего-то такого, чтобы вас вспоминали столетия спустя и называли, к примеру, Эрнстом Великим?

— Знаете, — отставляя в сторону нетронутый бокал, сухо произнес Юрген, — несмотря на довольно странную манеру ходить в гости, вы в высшей степени приятный собеседник. Однако время позднее. У меня был тяжелый день, я чертовски устал и хотел бы, чтобы вы, наконец, перешли к делу.

— А я уже перешел, — непринужденно сообщил нисколько не смущенный этим выпадом незнакомец, ловко цепляя на вилку и препровождая в свою тарелку очередной ломоть мяса. — У меня к вам серьезное деловое предложение, — продолжал он, обильно сдабривая мясо хреном. — Полагаю, оно вас заинтересует. Речь идет о коммерческой сделке. Как говорится, у нас товар, у вас — купец.