Следы во времени - [41]

Подданных правители использовали для усиления своего влияния, а если надо, то и для захвата власти.

Действия и решения не подкреплялись ни заботой о ближнем, ни любовью к человеку. Каждый искал свою выгоду, и противостояние между правителями и подданными в этом несовершенном мире выражалось по-разному, но сохранялось на протяжении всего времени существования государств.

В одном из могущественных государств планеты только что прогремела страшная война, унесшая миллионы жизней.

После четырех лет кровопролития люди, наконец, засеивали поля. Столько радости, столько надежд!

Но засуха, принесенная циклоном, не давала возможности выжить росткам.

В маленькой деревушке на берегу реки, в старом деревянном домике жила женщина. Жила она не одна, а со своей дочерью.

С утра полив из лейки грядки с луком, мама и дочка стояли возле картофельного поля.

– Какое засушливое лето, – вздохнула дочка, глядя на небо.

– Да, урожая ждать не приходится, – сказала мама, глядя на увядающие побеги.

– Как же выжить? – дочка нахмурилась.

Женщина вздохнула и пошла в дом. Девочка села на межу.

Из всех последних лет ей помнилось одно: всегда хотелось есть.

Девочка заплакала. Она считала себя большой и совсем взрослой (ей было уже пятнадцать лет), но ничего не могла с собой поделать и плакала, как маленькая. От слез промокло платье, на мокрое лицо прилипла сухая земля.

– Пожалуйста! – прошептала она.

И вдруг неожиданно поднялся сильный ветер.

Ветер быстро высушил слезы, и девочка поднялась на ноги, пристально всматриваясь вдаль. С южной стороны шла туча.

Девочка кинулась в дом и закричала, распахнув дверь:

– Мама! Дождь!

Мама не поверила, но все же вышла на порог. Тяжелые капли дождя застучали по крыльцу, по крыше ветхого домика, по пустым перевернутым бочкам и ведрам.

Мама с дочкой побежали под дождь, чтобы подставить под струи воды, стекающие с углов крыши хлева и сарая, ведра, тазы – все, что могло вместить и удержать в себе драгоценную, долгожданную и так неожиданно появившуюся влагу.

Девочка выбежала в поле и встала рядом с поникшими ростками. Она хотела вместе с ними порадоваться воде и, открыв рот, ловила капли, потом закрыла глаза и вдруг в сердце своем ощутила неземную радость. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного…

Звали девочку Ульяна. Промокнув до нитки, она, наконец, пошла в дом. Сняв мокрое платье, Ульяна открыла комод и сделала глубокий вдох:

– Как вкусно пахнет чистое белье!

Мама улыбнулась:

– Да, доченька, учись дом в чистоте содержать, чтоб муж любил.

– А не выйду я замуж за человека, который будет любить меня только за чистоту в доме-т.

– Ох, все в жизни-т не так красиво, как в книжках, которых ты на свою беду, грамоте выучившись, начиталась.

– А я хочу, чтобы как в книжках! Скачет по полю принц на белом коне и увозит меня во дворец…

– Иди на окнах занавески поменяй, ваше величество.

Ульяна, надев чистое сухое платье, подошла к окну и принялась отвязывать шпагат, на котором держались занавески.

В окно она увидела, что к дому идет сосед Трофим Васильевич.

– Мама, дядя Трофим к нам.

В дверь постучали. Мама пошла открывать.

– Ульяна, – позвала мама от двери.

Ульяна вышла из комнаты.

– Здравствуй, Ульяна, – обратился Трофим, входя в дом, – помоги моему Василию с уроками. Сам-то он к тебе обратиться стыдится, а я не понимаю ничего в математике.

Трофим протянул тетради. Ульяна взяла их и села за стол.

Трофим сел на скамью возле двери, мама Ульяны ушла в кухню к печке.

Кухня от прихожей отделялась цветной ситцевой занавеской.

Ульяна нарисовала к задаче рисунок, расписала решение и отдала тетради Трофиму.

– Спасибо. Извини, что побеспокоил тебя, – сказал Трофим, поднимаясь со скамьи, – вот ведь невеста какая моему Василию подрастает, – обратился Трофим к маме Ульяны.

Ульяна покраснела и, вскочив из-за стола, быстро ушла в комнату. Мама вышла из-за занавески и зашептала:

– Что ты такое говоришь-т? Она ж ребенок еще.

– А чего я такого сказал, о чем все село не знает? Да и она знает, что Васька мой сохнет по ней.

– Трофим, иди домой, пока чего лишнего не наговорил. Дети они еще.

Трофим встал со скамьи и, поблагодарив еще раз, вышел из избы, аккуратно прикрыв дверь.

Ульяна нанизывала чистые занавески и увидела в окно, как на дорогу выскочила жена Трофима, размахивая перед ним руками.

– Ты на что там глядишь? – спросила мама, войдя в комнату.

– Да, тетя Глаша на дядю Трофима ругается.

Мама посмотрела в окно и улыбнулась:

– Она боится, что Трофим из-за меня к тебе бегает.

– А, может, правда из-за тебя? Он ведь тебя сватал. Все в деревне говорят про это, я слышала.

– Я и сама-т не понимаю уже, что правда, а что нет. Все придумками людскими поросло. Глашка-т, она умела парням в глаза смотреть.

– Как это?

– Сама не знаю как, только никто перед ней устоять не мог. Кроме Трофима. Оттого-то она и взъелась…

– И что?

– Увела, – засмеялась мама.

– А чего смешного-т? – возмутилась Ульяна.

– Смешно, что слез море выплакала, а теперь думаю: ради кого? Если увести его можно, так какая с ним жизнь-т?

Ульяна привязала шпагат к гвоздику.

– А бывает так, чтобы на всю жизнь?

– Не знаю.

– И зачем тогда замуж выходить?