Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии - [44]
В том, что касается церкви, царь сдержал свое слово. В лучшем районе Цапаранга снесли несколько домов, включая дворец матери царя, и был отдан приказ о строительстве храма, первый камень которого царь заложил собственными руками 11 апреля 1626 г. Затем по приказу Андраде храм был расписан тибетскими художниками. В письме к своему римскому начальству он писал: «Картины из жития Девы Марии ныне пишут, не говоря уже об алтаре, на котором пять рядов образов прекрасным образом устроены. В нефе же будут изображены сцены из жизни Иисуса»[41]. Христианская живопись, созданная буддистскими художниками, — должно быть, это был уникальный синтез тибето-буддистской иконографии и католического содержания! К сожалению, несмотря на старательные поиски, я так и не сумел обнаружить ни одного следа церкви Андраде, которая была разрушена уже в 1630 г. по повелению царя Ладакха. В то время брат благосклонного к христианству монарха и буддийское духовенство восстали против своего правителя и призвали на помощь государя соседнего царства Ладакх. Последний не упустил представившейся возможности и захватил Гуге, насильно увезя побежденного царя в собственную столицу, город Лех.
Я глядел из цитадели на бесплодный ландшафт, окружающий ущелье Сатледжа, и размышлял о том, как эти, когда-то великие, столичные города приходили в упадок. По одной легенде, правители покинули Цапаранг около 1640 г. и переехали в Тхолинг. Есть и более трагическая версия, повествующая о том, как Цапаранг в 1685 г. вновь подвергся нападению царя Ладакха. После долгой безрезультатной осады неприступной цитадели царь Ладакха призвал мусульманских наемников, которые пригрозили правителю Гуге, что будут убивать по 50 жителей города каждый день, пока он не сдастся. Если же царь капитулирует, ему обещали свободный проход для него самого, его семьи и министров. Царь Гуге сжалился над беззащитными горожанами и покинул крепость. Едва последние защитники вышли из цитадели, наемники ихтутже обезглавили как неверных. Выжившие жители Цапаранга похоронили обезглавленные тела в ближних пещерах. Недавно было обнаружено подтверждение этой легенды: в одной из пещер нашли несколько скелетов, у которых отсутствовали черепа[42].
ЯКИ — ЖИВЫЕ СНЕГООЧИСТИТЕЛИ
Зрелище 6714-метрового пика горы Кайлаш ошеломляет. Он совершенной формы пирамидой возносится над плато высотой 4500 м. Его вершина покрыта снегом и блистает хрусталем над черным гранитным основанием. Тибетцы метко прозвали эту гору Канг-Рингпоче, «драгоценность снегов». Раз увидев, от нее не отвести взгляда; в течение тысячелетий она была целью бесчисленных паломников, которые зачастую преодолевали невероятные трудности, только чтобы добраться до нее. Некоторым на дорогу требовались целые годы, и никогда уже им не суждено было вернуться домой. Хотя Кайлаш и не из числа самых высоких гор Тибета, его значимость определяется духовным, а не физическим аспектом. Религиозное значение определяется уникальным географическим положением горы. Она является центром, откуда берут начало четыре могучие реки Азии, текущие в разные стороны: Инд — на север, Брахмапутра — на восток, Карнали, один из главных истоков Ганга, — на юг, а Сатледж — на запад. С точки зрения географии район вокруг горы Кайлаш является центром двойного водораздела, а в религиозном смысле — огромной мандалы. Сама гора — словно гигантский чортен, а четыре водных источника представляют собой четверо врат мандалы.
Благодаря своему уникальному расположению в месте рождения четырех рек — подательниц жизни гора Кайлаш почитается священной в четырех важнейших религиях индо-тибетского культурного региона. Для буддистов и индуистов она символизирует космическую земную ось, называемую Меру. Но если буддисты видят в ней дворец божества медитации Демчога и его спутницы Дорже Пхагмо, индуисты почитают ее как трон бога Шивы и его супруги Парвати. Джайнисты, сторонники аскетической доктрины спасения, также появившейся в Индии примерно во времена Будды, верят, что первый из их легендарных 24 спасителей обрел просветление на горе Кайлаш.
Для бонпо — приверженцев автохтонной добуддистской религии Тибета, известной как Бон, — Кайлаш был не некой отдаленной мифической горой, а реальным духовным центром их империи Шанг-Шунг[43]. Политический центр Шанг-Шунг, подпавшей под власть Центрального Тибета в 644 г., скорее всего, был расположен в долине реки Сатледж, возле крепости Кьюнглунг, на полпути между Цапарангом и горой Кайлаш. Бонпо почитали Кайлаш задолго до верующих остальных трех религий. Они называют ее Тисе, или Юнгдрунг-Гуцег, что означает «гора девяти свастик», и чтят как резиденцию устрашающего девятиглавого божества Вэлчен Гекхо, предводителя 360 божеств Гекхо (число которых соответствует 360 дням года по лунному календарю). Для бонпо Тисе была «горой души» их империи, где легендарный основатель религии Бон Тонпа Шенраб предположительно сошел с небес на землю.
Таким образом, гора Кайлаш — действительно настоящий экуменический центр, сравнимый только с Иерусалимом. В отличие от Иерусалима, однако, Кайлаш — мирное место, где паломники всех четырех религий встречаются, не вступая в конфликт. Свастика также является общим символом для нескольких религий. У индуистов она обозначает огонь, у буддистов — колесо истины, а у бонпо — энергию изначального вихря, удерживающего мироздание на его месте. В религии Бон свастика повернута влево, поэтому и паломники бонпо обходят гору Кайлаш против часовой стрелки, в то время как остальные — по часовой стрелке.
