Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии - [43]
Осветив факелом отверстие в одном из чортенов, я глазам своим не поверил: он был полон тибетских книг-свитков. В отличие от деревенских храмов, где кипы обугленных документов лежат забытые в нишах, эта «библиотека» не была разорена. Страницы оказались в относительной сохранности, листы с обеих сторон испещрены тибетскими буквами, нанесенными золотыми чернилами на темно-синюю бумагу. На сделанных мной фотографиях двух страниц видно, что они являются частью 108-томного Канджура, канонического собрания текстов тибетского буддизма, в котором записаны изречения Будды. Крайне сухой климат Гуге предохранил эти древние страницы от порчи. Уходя, я прикрыл отверстие кирпичами и глиной, чтобы защитить чортен от грабителей.
На следующий день мы отправились в Цапаранг, старшую из столиц Гуге, расположенную на 26 км западнее Тхолинга. Пять членов нашей группы на пару дней задержались в Тхолинге из-за недомогания, вызванного высотной болезнью. Наш грузовик застрял, форсируя маленькую речушку, и последние несколько километров мы шли пешком по ущелью Сатледжа. Скалистые холмы на северном берегу реки были изрыты, как швейцарский сыр, пещерами, когда-то бывшими кельями монахов. Обогнув отрог горы, мы увидели Цапаранг. Пестрым одеялом по склону горы раскинулись шесть буддистских святилищ, чортены и бесчисленные монашеские кельи. Над ними, на самом верху 200-метровой скалы с плоской широкой вершиной, похожей на трубу, стояла цитадель. Цапаранг — это чудо раннетибетской архитектуры и жемчужина в истории искусства. Еще большую ценность ей придает то, что в ходе «культурной революции» она сравнительно мало пострадала, поскольку была покинута еще в конце XVII века. Несколько глиняных фигур все же были разбиты или сброшены в кучи булыжника, но в святилищах сохранились фрески XV–XVI веков, одни из самых прекрасных в Тибете[38]. На этих фресках, пылающих всеми оттенками красного и золотого, изображены божества буддийского пантеона и более приземленные, бытовые сцены — как, например, строительство храма.
Как и до Верхнего Тхолинга, до цитадели Цапаранг можно добраться только через анфиладу подземных помещений, вырубленных в скале, и расположенный за ними потайной туннель. Когда мы пробирались по ним, я заметил груду камней, видимо предназначенных для заваливания туннеля во время войны. От стен цитадели склон отвесно падает вниз на 40 м. На самом верху, рядом с царским дворцом, расположен храм Мандалы — духовный центр Цапаранга. Храм назван так в честь трехсторонней мандалы, когда-то стоявшей в центре святыни и посвященной божеству медитации Демчогу (на санскрите — Чакрасамвара). Поскольку буддисты почитают гору Кайлаш как духовную обитель Демчога, между этим храмом и горой, которая была главной целью моего путешествия, существует прямая связь. Также как те, кто медитирует, проникают духом из внешнего кольца мандалы к центральной фигуре Демчога, так и паломники Кайлаша, обходящие гору в физическом теле, имеют возможность приблизиться к божеству. Разнообразные божества, так или иначе связанные с Демчогом, представлены на прекрасно сохранившихся фресках храма Мандалы.
Под этими фресками тянется мрачный фриз, посвященный 8 главным кладбищам Индии. На этом фризе изображены люди, посаженные на кол, пожираемые дикими животными или разрываемые на куски скелетоподобными фигурами; хищные птицы выклевывают внутренности из их животов, а посреди всех этих ужасов йоги медитируют над преходящей сущностью человеческого бытия. Мне предстояло увидеть два таких святых места упокоения во время обхода горы Кайлаш.
В августе 1624 г. два оборванных, ослепших от снега и истощенных человека вошли в Цапаранг. Они пришли из Индии, преодолев Гималаи по перевалу Мана (5600 м над уровнем моря). Этими двоими были иезуиты Антонио де Андраде и Мануэль Маркес. Они были первыми европейцами, достигшими Западного Тибета. Их целью было подтвердить или опровергнуть слухи о христианских общинах, живущих к северу от Гималаев.
Хотя никаких христиан они не нашли, зато были тепло приняты царем Гуге, который увидел в христианской вере возможность избавиться от диктата буддистского духовенства. Когда иезуиты собирались отбыть, чтобы продолжить свой путь в Индию, царь пригласил Андраде поскорее возвращаться и дал ему письмо к провинциалу ордена в Гоа, в котором писал:
Мы, царь могучих царств, возрадовавшись тому, что прибыл в наши земли падре Антонио, дабы учить нас святому закону, объявляем его нашим Верховным Ламой и даем ему полную власть учить святому закону наш народ. Мы повелеваем, чтобы он (мог) возвести дом молитвы[39].
В следующем году Андраде вернулся в Цапаранг и оставался там до 1629 г. Здесь он наблюдал суеверный обычай, с которым мне тоже пришлось несколько раз столкнуться среди монгольских кочевников. «Из страха перед демонами они дают своим детям при рождении в качестве имен названия незначительных вещей или животных. Так, отец может давать своим сыновьям имена вроде «собака», «мышь» или «холод», чтобы демон не обратил на них внимания как на нечто, того не стоящее»
