Следы на воде - [5]

Самым главным было то, что в пятничный вечер Узиль молчал, и Алина почти не ощущала присутствия, словно его никогда и не было, а ей все почудилось от усталости или приснилось. И она брела домой, жадно вдыхая влажный холодный воздух, а под ногами утробно чавкали осенние листья — теперь не разноцветные, а одинаково бурые, и вокруг фонарей висел дрожащий дождевой ореол.

Алина шла и думала о Максиме.

Что она вообще знала о мальчишках, кроме того, что они любят тяжелую музыку, крепко выражаются и готовы гонять в футбол с утра до вечера, хотя, к примеру, не имеют понятия, как пишется слово «футбол» Иногда Алине мнилось, что они существа с другой планеты. Тогда Узиль объявлялся, и его приход Алина ощущала как деликатное покашливание: спроси меня, уж я-то в курсе, но заговаривать с ним Алина не смела — это был бы еще один шаг за тот край, откуда возврата не будет.

Порой ей очень хотелось рассказать об Узиле хоть кому-то. Сходить к психологу или в церковь, или даже взять и выложить все Мише. Алину останавливало то, что после таких рассказов следовала бы непременная и немедленная закладка в дурдом.

Но однажды она почти решилась.

В тот день к брату в гости пришел старинный приятель Олег. В прежние времена он был известным городским ролевиком, носил гордое имя Ольгерд и бегал с мечом и в кольчуге по лесам, пугая грибников и дачников ревом «Ненавижу тварей Врага!» Пару раз Олег-Ольгерд даже выбирался на Хоббитские игры, где поводил тамошний заносчивый люд до восторженных припадков беглой речью на синдарине и профессиональным ведением боя. Но однажды на турнире викинг Зигфрид из молодых да ранних очень грубо отправил его в нокдаун. Полежав в больнице с черепно-мозговой травмой, он совершенно неожиданно отрекся от Средиземья, объявив ролевые игры ересью и, вместо того, чтобы поступать в заборостроительный колледж, двинулся в политех на факультет богословия и религиоведения. Столь резкое обращение Савла в Павла удивило и, пожалуй, что напугало всех знакомых, и долго еще под окнами Олега звучал тоненький хор эльфов и хоббитов с номером «Вернись, мы все простим». Радовались переменам только матушка с батюшкой: наконец-то их обожаемое дитя взялось за ум и перестало шастать черт знает где непонятно с кем. Миша, с которым Олег водил дружбу в бытность свою Ольгердом, отнесся к переменам в приятеле со своеобычным пофигизмом: чем бы дитя не тешилось, лишь бы в долг давало, и Олег по-прежнему был частым гостем в квартире Алтуфьевых. Правда если раньше он появлялся в кольчуге и с мечом или луком, то теперь приходил в аккуратном черном костюмчике, белой рубашке и до блеска начищенных ботинках, напоминая почему-то агента Смита в молодых летах.

Увидев его в комнате, Алина вдруг очень обрадовалась. Олег был неболтлив, а в психологии разбирался на очень хорошем уровне.

— Привет, — сказала она, стаскивая обувь и шлепая по линолеуму без тапок. Мама не велела ходить просто так, в носках, но ее и дома не было. — Как жизнь молодая?

Олег оторвался от рассматривания рисунков на стенах — а рисунки в комнате висели так густо, что заслоняли обои почти полностью — и ответил:

— Просто восхитительно, — он указал на стену и добавил: — Знаешь, каждый раз нахожу тут что-то новое. Вот это, — его палец ткнул в изображение дремлющего под кустом эльфа с золотой арфой в руках, — свеженькое, нет?

— Свеженькое, — подтвердила Алина. — Мой одноклассник рисовал, Даэронгвай. Ты бы должен его знать, он с десяти лет по ролевкам ходит.

Даэронгвай, он же Кирилл Смолин имел несчастье натолкнуться в первом классе на книгу «Хоббит, или Туда и обратно» и с тех пор стал не просто ролевиком, а «настоящим эльфом, и не вздумайте возражать, а то у меня меч при себе, и я постою за честь Перворожденного!» Это о нем ходил анекдот: стоит Кирилл у зеркала с ножницами, щупает уши и говорит: заострить-то я их заострю, а вот как бы еще и оттопырить? Больше всего он мечтал прописать ник в паспорте: Даэронгвай Петрович Смолин, на что родители с безумными глазами крутили пальцем у виска, предметно подумывая о психиатрической помощи единственному сыну и наследнику.

— Отъявленный и заядлый, — подтвердила Алина, — но очень хороший человек, даже при таком вывихе.

«Что хуже, интересно, считать себя эльфом на полном серьезе или слышать голос ангела, — подумала она. — У кого из нас вывих сложнее?»

— Это не вывих, — с видом знатока заметил Олег. — Это детство в ж…пе еще не отыграло.

— Сэр! — с деланным изумлением воскликнула Алина. — Как же вы можете произносить такое ужасное слово?

Олег усмехнулся.

— Вылетает иногда. Из прошлой жизни.

В прошлой жизни — еще до своего «обращения» Олег был матерщинником на грани искусства, причем очень высокого искусства. Помнится, Алина удивилась такому определению, но Миша сказал, что послать человека на… может каждый, но послать так, чтобы обматеренный стал с нетерпением ждать путешествия способен далеко не всякий, более просвещенные именуют подобные действия Дипломатией…

Тут в комнату вместился Миша, изрядно нагруженный тарелочками и блюдцами с закусками. Как он при этом умудрялся держать поллитровые кружки с пивом, было загадкой для простого ума.